Хороши на бледном лице невестки викария были только глаза — большие, влажные словно у лани. Только эти глаза давали понять, что перед нами стоит не дурно сделанная кукла, а живой человек.
Миссис Дарем провела нас в гостиную, куда миссис Хайнс уже принесла чай и имбирное печенье. Причем сделала она это без просьбы со стороны гостьи. Мне показалось, что с прислугой Генри Дарема жена его брата не поладила.
Через пару минут в комнату вошел и предмет всех последних сплетен в Сеннене — капитан Джордж Дарем. В комнат сразу стало тесно, а у меня против воли перехватило дыхание.
Старший из братьев Дарем не просто был красив. Он был привлекателен и отлично знал об этом. Каждый взгляд, каждый жест, каждое слово капитана Джорджа Дарема было преисполнено этого ужасного знания.
Несомненно, мужчина передо мной, будучи в расцвете сил, оказывал женщинам те знаки внимания, которые достойные джентльмены оказывают только собственным женам. Я пусть и не имела ни малейшего опыта в сердечных делах, простодушной дурочкой не была и такие вещи все-таки подмечала. Однако и, предаваясь греху, Джордж Дарем, вероятно, скорее, снисходил до женщин, чем становился жертвой страсти.
— Миссис Мидуэл, мисс Мерсер, чрезвычайно рад знакомству с вами, — после представления произнес капитан Дарем, и в его голосе явственно проскользнули томные мурлыкающие нотки.
Я искоса взглянула на миссис Дарем, но она, совершенно безучастная, сидела в кресле с чашкой чая в руках.
Моя скромная персона удостоилась от капитана слишком пристального внимания. Часть его стало данью моей несомненной красоте, что казалась еще ярче по контрасту с невыразительной Сьюзан Дарем, однако другая часть — большая — явно не имела ничего общего с моими лицом и фигурой.
Несомненно имя Элизабет Мерсер не было для Джорджа Дарема пустым звуком. Готова была поспорить на что угодно, капитан отлично знал, что перед ним та девушка, от которой зависит, сколько именно денег отца он получит в конечном итоге.
— Мы тоже рады, что довелось познакомиться с братом нашего дорогого викария, — взяла на себя беседу миссис Мидуэл, позволяя мне помалкивать в свое удовольствие, как и пристало скромной компаньонке.
Я только порадовалась такому повороту событий — мужское обаяние капитана Дарема было настолько необоримым, что я невольно подпала под его влияние, а, значит, могла выставить себя глупой. Брат викария сражал наповал, даже несмотря на то, что с первого взгляда стало понятно — он дурной человек.
