Близнец рассмеялся и потянул меня к дому. Видимо, он упорно верил, что ничего подобного с нашими иберийскими приятелями я делать на самом деле не стану. Мне же думалось, мое человеколюбие Эдвард определенно переоценивал.
Де Ла Серта уже успели захватить нашу гостиную, нашу матушку и нашу младшую сестру, которая с самым неприступным видом вышивала, не поднимая глаз от своего рукоделия. Обаяние иберийцев на нее уже давно перестало действовать, что одновременно и радовало нашу маму, и расстраивало.
— Эдвард, леди Ева, доброе утро, чрезвычайно рады снова видеть вас, — расплылся в широкой довольной улыбке Теодоро, подскакивая на ноги при нашем со Вторым появлении. Мануэль встал молча и только склонил голову в знак приветствия.
На меня старший сын посла смотрел долгим тяжелым взглядом, словно бы я воплощала собой его злой рок. Не отвернуться в кои-то веки стоило колоссальных сил, однако я сумела все-таки бестрепетно выдержать это испытание.
— Рады вашему визиту, джентльмены, — произнесла я и даже позволила себе улыбнуться, правда, почему-то иберийцы принялись нервно переглядываться.
Очевидно, с очаровательными улыбками у меня в последнее время категорически не складывается.
— Молодые люди были столь милы, что пригласили вас сегодня на обед, — сообщила мне с откровенным довольством матушка. — Насколько я поняла, вы уже дали свое согласие.
Вот же незадача. Кажется, нас буквально спроваживают в гости в дом посла, чего на самом деле не хотелось. И ведь действительно мы уже согласились нанести визит Де Ла Серта.
— Миледи, но мы же приглашали и вас тоже, — умильно улыбнулся маме Теодоро.
Все ясно, иберийцы заподозрили, что от их приглашения попытаются увильнуть и решили схитрить, заманив и нашу матушку тоже. Мама же наблюдала за всеми этими интригами с высоты своего крайне богатого жизненного опыта и умилялась потугам молодых джентльменов.
— Нет-нет, дорогой сэр, — покачала она головой, — право, сегодня я чрезвычайно занята. Визит в приют отложить никак нельзя, бедные сироты ждут.
Разумеется, сегодня бедные сироты леди Кэтрин Дарроу не ждали, и если бы ей и пришло в голову появиться в приюте, его служащие и воспитанники пришли бы в ужас. Или восторг. Или что-то среднее между ужасом и восторгом. Однако ради высшего блага матушка не гнушалась небольшой совершенно невинной ложью, которая никому не несла вреда. К примеру, что такого дурного в том, чтобы сказаться безмерно занятой, таким образом сделав свой отказ наименее болезненным?
