Леди и наследство | страница 27



Ругалась моя тетка долго и вдохновенно, поминая многочисленных знакомых, незнакомых и то, каким образом они поспособствовали продолжению рода человеческого и не только. Как минимум шувани сильно испугалась, как максимум… она начала подозревать что-то, предполагать, кто именно решил вмешаться в мою жизнь.

— Тут не нужно и карты раскладывать, чтобы понять. И правда ведь, с нашей стороны пришло, потому поди папаша твой не видит ничего, не по его части наша ворожба, — пробормотала тетя Шанта.

Она… она ведь боялась. Ее страх был сильным настолько, что я буквально могла его ощутить. Шувани определенно если не знала правду, то имела веские поводы что-то подозревать. И одни только подозрения ее уже приводили в крайнюю степень смятения.

И меня заодно.

Тетя не относилась к нервным и мнительным особам, которые готовы переживать из-за любого пустяка.

Я сжалась еще больше и принялась разглядывать собственные руки, с которых почти невозможно было свести следы трав, и в противовес тому ухоженные аккуратные ногти. Такие руки не могли принадлежать ни цыганке, и благородный леди. Что-то посередине. Так и я вся целиком — что-то посередине.

— Кто с тобой говорил? Мужчина или женщина? — почти шепотом спросила тетя Шанта.

Неужто у той силы, что ко мне обратилась, мог вообще быть пол? Верилось в подобное с трудом.

— Не знаю, наверное, голос мог бы быть как мужским, так и женским, — после недолгих раздумий ответила я.

Тетя Шанта расстроенно вздохнула, а после как будто наоборот воспряла духом.

— Ладно, Звездочка моя, не будем сейчас о худшем. В конце концов, может все и не так страшно, так и нечего звать…

Вот тут стало действительно жутко, до мурашек. Что же на самом деле «так страшно, худшее»? О чем же настолько ужасном не желает рассказывать тетя Шанта?

— Что звать? — спросила я, титаническим усилием воли заставив себя выпрямиться и посмотреть в глаза родственнице. — Расскажи прошу, я должна понимать, с чем имею дело.

Я всегда была именно такой — не пряталась от опасности, как бы страшно не было, сражалась, лишь одна неизвестность страшила и только. Кому как не тете Шанте, моей наставнице в колдовском искусстве, было знать, какова я была? И все одно, шувани отводила взгляд и словно не решалась говорить о своих догадках мне. На ее лице отражалась непередаваемая смесь страха, смущения и стыда. Но тетя была одним из честнейших людей. Даже по меркам гаджо.

— Это тот случай, Звездочка моя, когда благо в неведении, — с печальной улыбкой ответила тетя Шанта и тут же принялась лазать по многочисленным мешочкам, что были развешаны в кибитке как неведомые украшения.