— Наш альбинский друг все-таки постарается тебя убить, если хотя бы заикнешься о чем-то подобном, — нахмурился Теодоро, который, будучи человеком куда менее оптимистичным, чем Мануэль, сперва предполагал, с какими проблемами предстоит столкнуться. — Подумай сам, ты заявляешь ему, что хочешь увести его любовницу, а после делаешь предложение сестре? Это форменное безумие. Да и вряд ли ведьма не в курсе, что на досуге ты волочишься за уличными побродяжками. Думаешь, она посчитает тебя подходящим женихом?
Ведьмой наверняка величали меня, здесь можно было не сомневаться. Капля презрения, океан страха звучали в одном-единственном слове. И все это обо мне. Впору возгордиться от того, как предо мной трепещут мужчины высокого происхождения, с влиянием и деньгами.
— Брак — это в первую очередь сделка между двумя семьями, Теодоро. Леди Ева живет разумом, а не страстями, если найти для нее нужные аргументы, она вполне может дать согласие. Да и откуда вдруг ей знать о том, что я желаю взять на содержание цыганку? Вряд ли кто-то стал бы в здравом уме делиться с сестрами подобными подробностями.
Насчет страстей иберийцы ошибались и даже не представляли, насколько сильно. Впрочем, Де Ла Серта ошибались во многом.
— Мне кажется, ты переоцениваешь разумность леди Евы, особенно в свете тех обид, которые мы ей нанесли.
А было их немало за время нашего знакомства…
— О чем вы там шепчетесь, джентльмены? — почувствовала отсутствие должного внимания к своей персоне и тут же пошла в атаку Эмма.
Прирожденная женщина во всем, она умела с легкостью и непосредственностью становиться центром внимания. И совершенно непонятно было, от кого младшая могла унаследовать подобную счастливую способность, ведь матушка наша обладала множеством достоинств, однако не отличалась естественным женским кокетством, которое так привлекало большинство мужчин. Разумеется, наш отец не относился к большинству мужчин.
— Ни о чем серьезном, леди Эмма, ни о чем серьезном, — весело отвечал Теодоро Де Ла Серта и тут же включился в беседу с ней, впрочем, старательно избегая любых намеков на романтику. Видимо, столкновение с любовным романом оказалось для несчастного джентльмена слишком травмирующим опытом, и теперь младший из братьев Де Ла Серта всеми силами пытался избежать повторения.
Мануэль же глядел на меня теперь чаще обычного и словно бы со странной задумчивостью. Так глядят со скалы в море, пытаясь понять, нырнешь благополучно или же сломаешь шею. Пока, как мне думалось, старший сын маркиза Де Ла Серта считал, что «скала» для него высоковата.
