На другой день всю эту дягилевскую ватагу на пермской пристани встречал папаша — спокойный, сдержанный и немного церемонный. У Павла Дмитриевича было гладко выбритое лицо с глубокими морщинами. В его «холодных стальных глазах» лишь на мгновение вспыхнул радостный огонёк. Он был в тёмном летнем пальто и мягкой серой шляпе. А рядом с ним стояли три нарядных внука-подростка, сыновья старшего сына Ивана, «в чёрных полуфрачках, в белых жилетах и белых галстуках».
Сразу же стали подавать экипажи. Елена Валерьяновна описала эту памятную встречу: «Первой подъехала двухместная коляска. «Садись», — сказал мне папаша. Я села. Тогда он приказал нянюшке подать мне Линчика [Валентина] и прибавил: «Войди в мой дом с сыном твоим на руках». И так мы вдвоём с Линчиком совершили свой первый въезд в Пермь во главе целой процессии экипажей». Строгий голос и библейский тон Павла Дмитриевича, вероятно, смутил Елену Валерьяновну, но об этом в её воспоминаниях не сказано ни слова, как и о Серёже, который тоже участвовал в той торжественной церемонии и, надо полагать, был усажен в один из экипажей вместе с преданной няней Дуней.
Ехали недолго, меньше десяти минут. Сначала — вдоль Камы по Монастырской улице, поднимаясь по брусчатке всё время в гору. Не доезжая до Спасо-Преображенского кафедрального собора, свернули налево на Сибирскую улицу и остановились у большого дягилевского особняка, занимавшего почти полквартала. В начале мая погода стояла тёплая, солнечная. Начавшие зеленеть сады и скверы вызывали отрадные чувства.
«Пермь, единственный губернский город, стоящий на Каме, <…> выстроен правильно, — отмечал в своих «Дорожных записках» П. И. Мельников (Андрей Печерский), — можно сказать, правильнее Нью-Йорка: ровные, большие кварталы, прямое и параллельное направление улиц и переулков бросаются в глаза <…> каждому приезжему». В 1780 году Екатерина II издала указ о строительстве на Урале, где со времён Петра I шло активное освоение месторождений полезных ископаемых, современного города столичного уровня — Перми и Пермского наместничества как оплота центральной власти.
Однако после смерти Екатерины II темпы градостроительства значительно снизились. «…Пустое место, которому лет двадцать перед тем велено быть губернским городом: и оно послушалось, только медленно», — писал о Перми Филипп Вигель[6], когда был там проездом летом 1805 года в составе направляющегося в Китай русского посольства. Но о реке, главной достопримечательности города, он писал иначе: «Всем она взяла, сия величественная Кама, и шириной, и глубиной, и быстротой, и я не могу понять, почему полагают, что она в Волгу, а не Волга в неё впадает».
