Массовое осуществление этого ленинского плана было не во всем удачным: плохи были памятники, сделанные скульпторами-футуристами, а многие из лучших памятников (по большей части скульптурные бюсты) вскоре разрушились, так как мы не могли тогда употреблять более дорогие материалы, чем гипс.
Немало было и наивности в выборе лиц, кому ставить памятники, в приемах этой пропаганды. Но какая это была замечательная «наивность»!
Уже давно на стене, окружающей двор тогдашнего Наркомвоенмора (Народного комиссариата по военным и морским делам) в Москве, стерты и закрашены выведенные красной краской надписи, которыми она была вся покрыта. Эти надписи состояли только из имен выдающихся людей прошлого; Карл Маркс здесь соседствовал с хирургом Пироговым, с химиком Лавуазье, с музыкантом Скрябиным, с Лассалем, Менделеевым, Пушкиным. Наивной можно назвать, однако, лишь форму этой стенной пропаганды, но великим был смысл даже этого простого перечисления имен на стене людной московской площади. Отныне вся мировая культура принадлежит нам, все великое, что создано всеми замечательными людьми всех времен, наше, они наши современники, участвуют в наших трудах и помогают нам 9 борьбе за коммунизм. Вот о чем говорили начертанные пролетарской властью имена, и смысл этих надписей был внятен и близок всем.
Когда-нибудь найдется у нас историк, который исполнит большой труд — просмотрит тысячи объявлений, извещений, обращений и в столичных и в провинциальных газетах и журналах, вплоть до уездных; он соберет все, что свидетельствует о планах (или о реализации планов) «монументальной пропаганды». При открытии памятников и мемориальных досок устраивались митинги, и, наверное, сохранилась хоть часть стенографических отчетов и репортерских изложений тех речей, которые произносились по этому поводу подготовленными, а порой и импровизированными ораторами. Даже сухой перечень фактов, мы уверены, произведет грандиозное впечатление и позволит почувствовать всякому, кто способен чувствовать, стихийную силу всенародного тяготения к культуре в только еще начинающей жить Советской стране.
Популярные биографические брошюры, издаваемые тогда, по большей части состояли именно из таких речей — на митинге, собранном по случаю акта «монументальной пропаганды» или для ознаменования памятной даты, связанной с рождением или смертью замечательного человека, с появлением великого произведения.
Естественно, Анатолий Васильевич Луначарский уже в силу своего положения народного комиссара по просвещению принимал в этой пропаганде и во всей этой коллективной «биографической деятельности» советского общества очень большое участие. Но он был к этому подготовлен также всей своей предшествующей работой.
