Наряду с этим он сочинял оды, мадригалы, идиллии, эпиграммы, сонеты на всевозможные случаи жизни, писал также поэмы и диалоги в стихах, из коих ценил особенно «Осуждение Сократа». Он был лучшим учеником известного поэта А. Ф. Мерзлякова.
Перу его принадлежат комедии «Торжество музыки», или «Соната Моцарта», «Дворянин-трактирщик», трагедия «Олег — князь Рязанский».
За стихотворные сочинения Иван Ильич Танеев был избран в члены Общества любителей российской словесности.
В 1838 году Танеев-старший женился на дочери титулярного советника Варваре Павловне Протопоповой. В эту пору ему самому было сорок два года, а его суженой — шестнадцать. Тем не менее совместная их сорокалетняя жизнь протекла в мире и согласии.
У Танеевых было шестеро детей: пять сыновей и одна дочь. Трое умерли в раннем младенчестве. В живых остались сыновья: Владимир, Павел и Сергей.
3
Рассыпанный по гребням холмов над извилистой прохладной рекой Владимир стоял, почти не меняясь на протяжении столетий. Над кущами садов вставали золоченые и цветные луковки монастырских колоколен. Светились купола Успенского собора. Под его сводами творили Андрей Рублев и Данило Черный. Нерушимо в веках среди города стояли белокаменные Золотые Ворота. По краю обрыва над рекой ползла уступами ветшающая кремлевская стена.
За рекой поемные луга уходили в необъятные дали муромских лесов. Каждая пядь земли обильно полита русской кровью.
Там, в полях, на зеленом пригорке, омываемом тихой речкой, вот уже восемь веков одиноко белеет несказанной и неслыханной красоты каменное чудо — храм Покрова на Нерли. Словно символ людской печали, вишневым деревцем серебрится вдали эта несколько наивная луговая «Покрова» среди цветущего раздолья. Имя гениального зодчего-чародея затерялось в веках. Мы знаем только, что она уже стояла в те дни, когда на месте нынешней Москвы бушевали под ветром глухие непроходимые леса.
По всей округе, так называемой Ополыцине, в середине XIX века еще не было ни фабрик, ни заводов, ни крупных поместий. Села, монастыри да казенные угодья. В самом Владимире единственным промышленным заведением был епархиальный завод церковных свечей.
Так и дремал городок над тихой речкой, кутаясь в пышные сады.
Просыпался он всего несколько раз в году: на святках, на масленой, в конце лета, когда валом валили обозы, скакали на тройках купцы на Нижегородскую ярмарку. «Город наполнялся тарантасами, телегами, ямщиками… Скрип колес, конский топот, бубенчики, колокольчики».
