Религия играла активную роль в движении коммунистических сект средневековья. Мюнцер далеко ушел не только от католичества, но и от Лютера, и все же свою пропаганду он строил на новой трактовке евангелия, ветхого завета и учения отцов церкви. Его критика католицизма сводилась в конце концов к критике основ христианства. От прежних понятий оставалась одна оболочка.
В своих речах Мюнцер часто далеко отходил от религии вообще. Самое понятие бога он иногда толковал почти пантеистически, называя богом природу и ее законы. В основу религиозного откровения Мюнцер кладет сознание самого человека и считает, что не только библия открывает человеку истину и бога. Поэтому истина и бог могут открыться не только христианину, но даже и язычнику. Вера для Мюнцера — это пробуждение разума в человеке. Разум и дает человеку познание истины и бога. «Поэтому небо не есть что-либо потустороннее; его нужно искать в этой жизни, и призвание верующего состоит в том, чтобы установить это небо, т. е. царство божие, здесь, на земле»[6].
Мюнцер высоко поднимался над уровнем своей эпохи. В его учении есть элементы рационалистической-философии, расцветшей в следующих столетиях, особенно в XVIII веке. Мюнцер стоял за физическое уничтожение князей и господ и за введение «царства божия на земле» при помощи народной, революции. Царство божие он мыслил как царство всеобщего равенства «праведников», общности имущества и работы, коммунизма в потреблении по типу легендарных первых христиан.
Коммунистическое учение Мюнцера отражало настроение неимущей народной массы, разоренной усилением крепостнического гнета, эксплоатацией торгового и ростовщического капитала. Но для осуществления коммунизма не было материальных предпосылок и нужного класса (пролетариата). Поэтому он смотрел не в будущее, где еще предстоял расцвет абсолютизма, затем буржуазии, а назад, в фантастическое прошлое христианства.
Церковная служба на родном, понятном народу языке, низведение духовенства на уровень мирян — все это, введенное Мюнцером, уничтожало ореол избранности, возвышавший католическое духовенство над массами, и демократизировало церковь.
При такой реформе церковных установлений общественная жизнь приобретала новый интерес. Власть и законы, стоявшие под охраной церкви, делались предметом критики народа.
Прошло всего несколько месяцев, как слухи о пребывании в Альтштедте Мюнцера и о его деятельности в этом городе дошли до Виттенберга. В это время между Лютером и Мюнцером еще не было полного разрыва. Лютер обратился к альтштедтскому проповеднику с письмом, написанным в сдержанном и, казалось, даже благожелательном тоне; он просил Мюнцера сообщить об учении, распространяемом им среди своей паствы.
