Если результаты испытания оказывались положительными, члены семьи будущих переселенцев тоже проходили медицинский осмотр. Жену, кроме того, проверяли учитель и психиатр. Только в том случае, если все было в порядке, семье разрешалось переселиться в учебный центр. Петер зашел в один из домиков. Гостей встретила приветливо улыбавшаяся хозяйка; муж ее был в поле, она же не работала, так как ждала ребенка. Пройдя мимо низкой цементной ограды, призванной, очевидно, скрыть ничем не украшенный фасад дома, Петер вошел внутрь и оказался в небольшой передней, которая могла служить и жилой комнатой. Отсюда узкий коридор вел в спальню с платяным шкафом, встроенным в специальную нишу, и двумя кроватями под белыми покрывалами — широкой и узкой. В шкафу лежало белье. Вторая спальня была пустой, у молодой четы еще не было детей. В кухне, освещавшейся электричеством, рядом с плитой висела мойка, к ней из глубокого колодца была подведена вода. Рядом находился туалет с душем.
— Все дома на новых землях построены по одному плану, — сказал египтянин.
Задняя дверь из кухни вела во дворик шириной три, длиной десять метров — новоселы могли использовать его по своему усмотрению. Молодая хозяйка раскопала здесь огород. Высокий подсолнух тянулся над тощей, жалкой картофельной ботвой, полегшей на песчаной земле. Три голубя сидели в клетке, а у ограды стояло несколько затянутых проволочной сеткой ящиков для кур.
Петер заметил, что хозяева смотрят на эти дома с гордостью, и они имели полное основание на то. Молодые супруги, как рассказала женщина, приехали из перенаселенной деревни. Родители их жили в глиняных хижинах, состоявших из одной комнаты, без всякой мебели. В родном доме жены спали пять человек, мужа — семь, взрослые и дети — все вповалку. Пол был покрыт сухим тростником, угол, где спали родители, — отделен тростниковой же перегородкой в рост человека.
Проезжая через деревни, Петер и сам видел, как строятся такие хижины.
Строительным материалом, как во времена фараонов, служил речной ил. Его выкладывали на берег, подсушивали, лепили из него кирпичи и складывали их штабелями. Прямоугольные кубики ила лежали на берегу до тех пор, пока под палящим солнцем не становились твердыми. Крышу настилали из пальмовых листьев и сухого коричневатого тростника, его укладывали, не переплетая. Поэтому многие крыши выглядели так, будто в хижине живет лохматый великан, наполовину высунувший голову наружу.
