— Мистер Раман! — зову я.
— Сейчас! — отзывается он сверху.
Потом он появляется в дверях дома, на ходу поддерживая дхоти.
— Да, мне уже говорили, — начинает мистер Раман. — Вы насчет дома того венецианца. Может быть, вам сегодня повезет больше. Я тут нашел человека…
Три дня я ищу на этой улице и в ее переулках дом венецианца Мануччи.
— Мануччи? — спрашивают меня. — Нет, о таком не слыхали. Он кто? Бизнесмен, адвокат или владелец лавки?
Я отрицательно качаю головой.
— К сожалению, не можем помочь. Мы знаем дома всех соседей. Но среди них нет венецианца Мануччи.
Накануне ко мне подошел старик. Его выцветшие глаза слезились, от крыльев длинного носа к тонкогубому рту шли две темные складки.
— Мне сказали, что вы ищете Мануччи. Мои предки были португальцами, но такого имени у нас никогда не упоминали. Вы, наверно, ошиблись.
— Нет, я не ошиблась.
Старик постоял в задумчивости. Потом потер пергаментной рукой лысый лоб.
— Не сходить ли вам к Раману? Он кое-что знает об этой улице.
Раман сказал: «Я тут нашел человека». И мы идем к этому человеку.
— Вот здесь, — говорит Раман.
На полу ярко освещенной книжной лавки сидит человек. Он поднимает голову и сквозь съехавшие на нос очки внимательно смотрит на нас. Мануччи? Ну, конечно, он знает его. Только это на углу соседней улицы. Он слышал, как говорили «дом Мануччи». Наверное, сам Мануччи там и живет. Сейчас вечер, и, очевидно, его можно застать дома. Хозяин лавки мелкими решительными шажками ведет нас по переулкам. Он даже не подозревает, какое фантастическое путешествие «в гости к Мануччи» предложил он мне.
Дом, к которому мы подошли, смотрел темными провалами неосвещенных окон на улицу. Он был достаточно велик, с традиционным внутренним двором и купой деревьев, закрывавших облезлую торцовую стену. Никаких признаков его бывшего владельца. Возможно, это был другой дом, а может быть, и действительно дом Мануччи. На двери висел замок.
— Странно, — пробормотал владелец книжной лавки. — Вечерами обычно люди бывают дома. Хозяин, наверное, уехал.
— Да, он давно уехал из Мадраса, — сказала я. — И до сих пор не вернулся.
— Когда?
— В 1712 году.
Лавочник оторопело раскрыл рот. Очки в железной оправе вновь съехали на нос. Затем он пристально глянул на меня и дернул себя за ухо.
— Послушайте, так это, должно быть, тот Мануччи, что написал «Историю империи Моголов»?
Я утвердительно кивнула.
Плечи букиниста мелко затряслись, и он судорожно хватил несколько раз воздух ртом. Теперь он смеялся заливисто, искренне, до слез. Раман, еще не понимая, в чем дело, невольно вторил ему.
