Контроль над рождаемостью
Другая область, где переплелись взгляды сторонниц равных прав, с одной стороны, и особых прав женщин, с другой, был контроль над рождаемостью. В прошлом его рассматривали главным образом как источник сексуального порабощения, а не освобождения, и сторонницы контроля, например, Энни Бизан (Annie Besant), не получали большой поддержки лидеров суфражистского движения. Однако постепенно менялось отношение к сексуальности, которую стали считать скорее важным источником удовольствия человека, чем грехом или чисто животной активностью. Как говорила американская активистка Кристал Истмэн (Crystal Eastman), «феминистки — не монахини» (Цит. по: Cook, 1978, р. 47). После Первой мировой войны и в Британии, и в Америке некоторые женщины восприняли свободу выбора как сексуальную дозволенность и стали выступать в защиту «внебрачного материнства». Но, подобное намеренное пренебрежение условностями было все еще редким, хоть и широко обсуждалось. По словам Роуботам, «в 1920‑х гг. вызывающая сексуальность была стилем … освобождением для привилегированного меньшинства, но не новым образом жизни для большинства» (Rowbotham, 1973а, р. 124). Важным обстоятельством для принятия мер регулирования рождаемости было признание социальными реформаторами ужасающего влияния на здоровье женщин многократных беременностей. Была осознана необходимость распространения информации о противозачаточных средствах среди женщин, принадлежащих к рабочему классу. В Британии это включало не только создание благотворительных клиник для предоставления необходимых знаний, но и требование государственного финансирования. Хотя такие меры сторонниц особых прав женщин и получали сильную поддержку в лейбористской партии, иногда возникало небезосновательное подозрение относительно мотивов реформаторов. Например, Мэри Стоупс (Marie Stopes), автор работы «Married Love» («Любовь в браке», 1928), была движима не только состраданием к положению рабочих женщин, но и страхом, что бесконтрольный прирост нищего рабочего класса приведет к «вырождению расы». Некоторыми рабочими — мужчинами и женщинами — движение за контроль над рождаемостью, рассматривалось как злонамеренный шаг к установлению власти над рабочим классом, а не средством освобождения женщин. Считалось, что это способ возложить вину за бедность на излишнее размножение, но не на капиталистическую эксплуатацию. Несмотря на это, возможность женщины контролировать собственную способность к деторождению стала ключевым феминистским требованием, за которое выступали как сторонницы равноправия, так и те представительницы феминизма специальных государственных гарантий для женщин, которые считали планирование семьи основной предпосылкой ответственного материнства. В период между войнами феминистки большей частью сосредоточили свои усилия на пропаганде противозачаточных средств (Banks, 1986, рр. 192-194; см. также работу о Стелле Браун, выступавшей в защиту абортов: Rowbotham, 1977). Их доводы возникли снова в современных спорах об абортах и репродуктивных технологиях, которые рассматриваются многими современными феминистками в качестве ключевой проблемы (см. гл.11).
