Политическая теория феминизма. Введение | страница 71
Равенство или различие?
Очевидно, что требования права голоса, как показано в предыдущих главах, могли вытекать из либеральных принципов. Так, Мэри Уоллстоункрафт, Элизабет Кейди Стэнтон и Джон Стюарт Милль утверждали, что женщины, как и мужчины, — рациональные и самостоятельные личности, поэтому им должны быть предоставлены полные и равные политические права. В тоже время эти авторы предполагали возможность природных различий между полами, и утверждение о том, что мужчины и женщины морально и интеллектуально равны, сосуществовало с мнением, что женщины являются хранительницами сексуальной непорочности, сдержанности и традиционных ценностей. К концу века особенно в Америке в некоторых течениях суфражистского движения стала преобладать идея о том, что женщины — потенциальные спасительницы нации и им следует дать политические права для реформирования и оздоровления общественной сферы. В этом направлении акцент ставился не на рациональности женщин, а на их специфических добродетелях. Утверждалось, что одно из важных различий между Полами состоит во врожденном женском пацифизме, контрастирующем с предрасположенностью мужчин к войне, анализировалась связь между феминистской и пацифистской теориями, милитаризм стал рассматривался одновременно и как источник, и как следствие угнетения женщин. Образу женщины, дающей жизнь, противопоставлялся мужчина-разрушитель, и эта идея остается влиятельной и в наши дни (См.: Bussey and Tims, 1980; Cambridge Women's Peace Collective, 1984; Evans, 1987; Florence et al., 1987; Strange, 1983; Ruddick, 1990; Thompson, 1983; Wiltsher, 1985). В основе такого анализа лежало представление о женщине как о матери и воспитательнице, подчеркивающее ценность ее традиционной роли. С этой точки зрения женщинам не следует пытаться «быть подобными мужчинам», они должны хранить присущие им ценности и добродетели. На деле многие суфражистки старались сочетать эту позицию с либеральными идеями о естественных правах и социальном равенстве полов. Однако, как только было завоевано право голоса, несовместимость позиции, настаивающей на равной ценности мужчин и женщин, с одной стороны, и подчеркивающей их естественные различия — с другой, стала очевидной на практике, что и разделило феминистское движение надвое.
Отступление от либерального подхода подразумевало также отказ от идеи того, что право голоса является правом личности, и поворот к утилитаристским доводам о его благотворных социальных последствиях. Сам Милль ранее утверждал, что мужчины и общество, равно как и женщины, явно выиграют от приобретения женщинами избирательного права; весьма похожую позицию занимала позже Миллисент Гарретт Фосетт (Milli се nt Garrett Fawcett (1847–1929), лидер главной конституционной суфражистской организации в Англии (до 1919 г.). Как и Милль, она сочетала аргументы равных прав и утилитаристские доводы и называла свою суфражистскую газету «Коммон Коуз» («Общее дело»), потому что «это было дело мужчин, женщин и детей. Мы убеждены, что мужчины не могут быть действительно свободны до тех пор, пока женщины находятся в политическом подчинении» (Цит. по: Oakley, 1983, р. 191). Однако в Америке аргументация естественности прав, которая была столь популярна полвека назад в Сенека Фоллз, к 1900 г. была практически полностью заменена тезисом о желательных последствиях избирательного права для женщин. Такой новый подход значил, что все больше «в феминистском словаре целесообразность и выгода заменяли право и справедливость» (Evans, 1977, р. 204; см. также Kraditor, 1965). Из этого также следовало, что утилитаристские аргументы могут быть использованы не только для борьбы за политические права женщин, но и для того, чтобы отказывать в этих правах другим социальным группам.