«не столько относилось к потребности иметь собственную мойку, сколько ко вполне оправданному опасению погрязнуть в тяготах жизни, контроль над которой для них был весьма ограничен, и одновременно нести на своих плечах основную тяжесть утопической непрактичности» (Taylor, 1983, с. 250).
Тем не менее, как указано в начале этой главы, влияние утопического социализма и его значение для феминистской теории не ограничивается опытов коммун, но непосредственно связано с возрождением интереса к феминистским проблемам в 30‑х и 40‑х гг. XIX в., которое, хотя и было кратковременным, носило международный характер. Так, например, Фрэнсис Райт имела контакты в Англии, Франции и Америке, в то же время существовало немало прямых связей с последователями Оуэна в Англии и французскими феминистками, вдохновленными идеями Сен-Симона и Фурье. Плюс ко всему, после того как предшествующее поколение феминисток совершило прорыв в области печатного слова, такие женщины, как Фрэнсис Райт, Анна Уилер и Фрэнсис Моррисон (Frances Morrison), начали отстаивать свои позиции в публичных выступлениях и привлекали немало слушателей на своих лекциях и митингах (Taylor, 1983).
Однако энтузиазм в поддержку феминистских идей отнюдь не носил универсальный характер в среде социалистов, особенно в Англии, где теория Оуэна к 30‑м гг. XIX в. получила значительную поддержку в рядах рабочего класса, тесно связанного с кооперативным и профсоюзным движениями. Движение последователей Оуэна так и не стало массовым явлением такого уровня, как, например, чартистская кампания за избирательное право, достигшая своего пика примерно в то же время. Феминистская направленность его последователей становилась проблематичной для сторонников из рабочей среды, где как раз в это время набирала популярность идея о семье, в которой муж является добытчиком, а жена — домохозяйкой. В начале века женщины были широко вовлечены в демонстрации голодающих и забастовки, но с возрастанием конкуренции между полами на рынке труда их постепенно стали вытеснять из профсоюзной деятельности, и, хотя они играли активную роль как в чартистских, так и оуэновских организациях, особенно у истоков этих движений, чаще всего эта деятельность была направлена в поддержку мужской инициативы и, как правило, не имела феминистской направленности. К 50‑м гг. XIX в. политическое участие женщин рабочего класса резко снизилось и усилилось активное неприятие феминизма (Florent, 1988).
