Почти каждый вечер бывал он в театре, знал всех актеров и актрис, состоял в курсе всех театральных дел и сплетен. Бросившись мне навстречу, Жан быстрой скороговоркой стал говорить, что до него дошли слухи о моем предполагаемом браке с Б. и о нежелании соединять с ним судьбу. Казалось, он был в нерешительности, стоит ли продолжать. Сестра сторожила у входа в гостиную, нас никто не слышал и не видел.
Жан приблизился и схватил мою руку. «Евдокси…Дуня, – сказал он, неотрывно глядя мне в глаза, – если я вам не противен… я мог бы… просить вашей руки у ваших матушки и батюшки». – Вы, вы хотите спасти меня? – Нет, вы мне давно нравитесь, я подумал, что больше подойду вам, чем этот распутный старикашка Б, как вы полагаете?
И мы с ним одновременно улыбнулись, я – сквозь слезы.
2
Вскоре после публикации моих записок я получила несколько писем от читателей. Среди них одно анонимное, очень злое. Корреспондент, скорей всего, женщина, ядовитым тоном осведомлялся, почему я так мало и с таким снисхождением пишу о своем «законном муже». «Не думайте, – писала она далее, – что я хочу вас пристыдить в связи с тем, что «законному мужу» Пан – ву вы предпочли незаконного Некр – ва. Наш век смотрит на эти вещи гораздо снисходительнее предыдущего. Мало того, я полагаю, что с вашей стороны было бы глупо упустить счастливую фортуну и не ответить на чувства нашего несравненного поэта Некр – а.
Я удивляюсь только тому, что вы не позаботитились обелить себя перед лицом современников и потомков. Я, например, близко зная господина Пан – ва и наблюдая за его жизнью в течение нескольких десятилетий, могу засвидетельствовать, что был он человеком весьма низких нравов, прямо сказать, стрекозлом и сводником. Известно к тому же, что женился он на вас, хотя не из корысти, но на пари со своими приятелями, раструбив среди них, что возьмет за себя первую красавицу Санкт – Петербурга. Всем в его окружении был ведом его образ жизни – как до, так и после брака с вами, – весьма предосудительный, так что с вашей стороны было очень глупо не довести хотя части этих фактов до сведения читателей».
Читала я это письмо стараясь не растравлять себя, спокойно. Ведь для этой женщины, автора анонимного письма, главное излить свою злость, нанести удар, сбить с дыхания, заставить зашататься и, может, упасть. Это первое. А второе, что написала – то она почти что правду. Ту правду, которая в виде слухов и сплетен, всегда над нами клубилась. Это так называемая
