– Мари, ты жалуешься на мужа, но в твоем Ники воплотились все перечисленные добродетели. Даже красота и богатство, хотя лично для меня идельный мужчина не обязательно должен быть красив и богат.
Помню, она засмеялась и, прищурившись, спросила: «А сила? Ты считаешь, в Ники есть сила?» – и она снова засмеялась, на этот раз громче, даже с каким – то надрывом. Отношения с мужем были постоянной темой ее разговора. Она возвращалась к ним снова и снова.
Но сейчас мне хочется вспомнить один эпизод из времени наших прогулок по московскому бульвару, вполне характеризующий Мари.
Был чудесный день середины лета, солнечный и безмятежный. На Мари было какое – то особенно легкое белое платье, казалось, подует ветерок – и она улетит. Мы шли своим обычным путем вдоль берега пруда, Мари оживленно рассказывала об их с Ники поездке на минеральные воды, где, по ее словам, не было ни одного молодого офицера, лечившего раны на курорте, не признавшегося ей в любви.
Особенно ей запомнился некий Керим, сын именитого горского князя, служивший в российских войсках. Слушая рассказ, я непроизвольно взглянула направо – и увидела молодого человека в бараньей шапке, напряженно глядящего на нас из–за густых деревьев по другую сторону бульвара. Я оглянулась – молодой человек медленно, но неуклонно шел за нами, чуть в стороне от добрейшего Ивана Карловича. Я приостановилась, что заставило остановиться и Мари, недоуменно на меня взглянувшую. – Уж не тот ли это Керим крадется сейчас за нами? – спросила я шепотом, кивая в сторону незнакомца.
Говорила я шутливым тоном, но на самом деле сердце мое ушло в пятки. Время от времени в обществе всплывали рассказы о бесчинствах горцев в покоренных русским оружием областях и об их жажде отмстить кровавым гяурам. Мари оглянулась, увидела юношу и отрицательно покачала головой: «Нет, не он, этот гораздо моложе, да и не военный». Тем временем Иван Карлович с поклоном к нам приблизился.
– Мадам утомился?
Мари наклонилась над ухом старичка, так как был он глуховат, и прокричала: «Иван Карлыч, ступайте на Покровку и купите нам зельтерской воды, а себе пива, и ждите нас в экипаже. Мы скоро будем».
– Мадам не боился одни?– старичок вскинул на Мари свои детские голубые глаза.
При этом вопросе я невольно взглянула на незнакомца в бараньей шапке, застывшего в нескольких шагах от нас. Как ни тщедушен был Иван Карлович, все же он служил какой – никакой защитой для нас. Неужели Мари по собственной воле хочет подвергнуть наши жизни непонятной, но очевидной опасности?
