— Дай мне! — вскинув руку, проворно поднялся мордастый дед, в плисовой поддевке и бараньей шапке. — Граждане и гражданочки! Наказ супротив обществу! (Голос у него озлобленный, жесткий.) Кого ли-ква-ди-ро-вать?.. Ха-ха!.. Меня ли-ква-ди-ро-вать?.. Да я до революции имел середняцкое хозяйство, а ноне — шиш!.. Вскорости по миру подамся. — Он сорвал с головы шапку и — елейным голосом: — Подайте, люди добрые…
— Перестаньте языком чесать, не балагурьте! — выкрикнул Морев и поднялся во весь рост над столом президиума. — Не узнаете меня, Степан Прохорович?.. Нет?.. Вы частенько в лесхоз наведывались, за древесиной. Новую хату задумали строить… Вспомнили? Здравствуйте!.. У меня к вам, Степан Прохорович, вопросик есть. Скажите, сколько у вас до революции лошадей было?.. И батраков?.. Запамятовали? Напомню: пять лошадей и шестеро батраков. Жилось вам, Степан Прохорович, неплохо. А теперь? Теперь му́ка одна. Советская власть не дает ни бедняков давить, ни батраков эксплуатировать. Вот ведь какая нехорошая власть. Я стихи написал… Скоро прочтете их в газете «Вперед». Вам посвящаю, Степан Прохорович, и вашим единомыслящим. Там есть такие строчки:
К дикому прошлому
Жалости нет…
Не будет возврата
К ушедшей эпохе.
Ни сумрак,
Ни темень
Не сдержат рассвет
И дней героических
Рокот…
Морев опустился на стул. Лицо напряженное. Гневное.
Снова застрочил Иванов:
— Товарищ гражданин из газеты! Нас в прошлом годе в колхоз не зазвали, а ноне и подавно не пойдем. Хошь стихами, хошь как агитируйте!.. Кто, граждане крестьяне, желает наказ одобрить? Кто за? Голосую! (А сам — руки за спину.)
Кто-то один поднял руку.
Остальные не шелохнулись.
Уполномоченный избиркома вскочил:
— Здесь что — пленум представителей Советской власти или ее врагов?
— Не шуми, товарищ гражданин уполномоченный. Не запугивай… У нас во мнениях полная добровольность, — с ядовитым смешком произнес Иванов. — Резолюция твоя, считай, принята: один — за, другие воздерживаются!
Он объявил пленум закрытым.
Не вытерпел и я. И — в лицо председателю:
— Не наш ты, Иванов, человек! Бурьян ты в чистом поле!
В одиннадцатом часу вечера мы вернулись из Кершей. Зубы выбивали дробь. Ноги в валенках одеревенели. Морев принес из типографии чайник с кипятком. Согревшись, уселись за статью. Закончили ее поздней ночью.
Открылся районный съезд Советов.
В конце второго дня делегаты по предложению Котова постановили распустить Кершенский сельсовет и назначить новые выборы. На заключительном заседании вышел на трибуну в старом зипунишке делегат Егор Сухов. Он поднял над головой делегатский билет:
