- Проектор, но необыкновенный, - нетерпеливо сказал Гюнтер. Увлекаясь, он сердился, если его отвлекали. - Арн, капитан корабля имеет право знать, чем занимаются сотрудники, но у тебя слишком крупный нос, таким носом неудобно лезть во все детали. Ты понял намек?
Намек был слишком груб, чтобы не понять. Иван с воодушевлением проорал, когда я уходил:
- Арн! Гарантируем потрясающее зрелище! Кремона содрогнется!
К сожалению, он оказался более прав, чем сам мог подозревать. Петр внедрил в дюжину зайчат выведенное им чувство страха: в данном случае фраза "выведенное чувство" - самый точный термин. Петру помогали Елена и Анна - первая определяла психическое и физиологическое состояние зверушек, вторая старалась сверхчувствительными детекторами установить, какое излучение генерируют у зверьков их эмоции. Анне тоже послужили на пользу навыки и приемы, приобретенные на БКС уже после того, как я убрал Глейстона с директорства. Больше месяца мы провели на Урании, и это время не было потеряно.
- Подопытные животные разбиты на две группы, - порадовал меня Петр. - У одних страх нарастает постепенно, у других взрывом. Ожидаем, что и реакция планеты тоже выразится не одинаково, а это облегчит идентификацию ее ответов.
Анна вскоре доведалась, что, впадая в страх, животные генерируют особые электромагнитные волны со сложным кружевом обертонов. Елена не преминула выстроить логическую цепочку:
- Если страх или ярость воспринимаются в отдалении, как электромагнитные импульсы, то и подавляются они противоимпульсами той же природы, но с противоположными обертонами. Это существенно сужает круг поисков.
Я не удержался от ехидства:
- Да, конечно, если бы противодействие исчерпывалось только подавлением страха или гнева. Но пока зверьков на планете просто уничтожают, а это уже не противообертоны.
Новые настроения, появившиеся на Кремоне, у Елены выражаются своеобразно: она потеряла прежнюю самоуверенность. Еще недавно она стала бы отстаивать свою идею, сейчас, смутившись, промолчала. Вероятно, это происходило оттого, что рай, о котором она мечтала, порождал отнюдь не райское блаженство.
День решающего эксперимента стал днем торжества и горя.
Петр выбрал полигон - маленькую цветущую долинку, с трех сторон обнесенную холмами. Единственный выход вел к озеру. Подопытным зверькам некуда было бежать, они могли лишь метаться между озером и холмами. К холму приткнули испытательную камеру - нечто вроде древнего стального танка с откидной боковой дверкой, - она оставляла экспериментаторам свободу действий впереди, а сверху, снизу и с боков надежно экранировала от посторонних полей.
