Твой внутренний ритм тоже скоро изменится…
День выдался щедро солнечный, жаркий («парун чистый!» — говорят уральцы). Охлаждаясь мороженым и газировкой, мы бродили и ездили по незнакомым улицам, приноравливались к непривычному для нас ритму, присматривались, прислушивались, приставали к терпеливым и обходительным свердловчанам с расспросами.
От северных окраин Свердловска до южных более двадцати пяти километров. Город просторно распластан на присадистых, округлых холмах. Такие же холмы, но только заросшие синим лесом, замыкают и далекий горизонт: Уктусские горы на юге, Шарташская возвышенность на востоке. Город хорошо озеленен и в меру шумен. Он еще не слился в единый массив: между некоторыми районами остались разрывы. С птичьего полета словно бы острова.
Архитектура городского центра тоже еще в стадии становления. Попадаются и конструктивистские здания, и обремененные пышной отделкой, и рационально построенные новые. Вот тут целые кварталы новых домов, а вот совсем, как нам казалось, уголок горнозаводского, купеческого Екатеринбурга; а вот тут новое хоть и теснит старое грудью, но в то же время сосуществует с ним; и долго еще, видно, сосуществовать.
В Верх-Исетском заводском поселке новые улицы расположились сериями: улицы Плавильщиков, Литейщиков, Сталеваров, Пекарей, Сварщиков, затем Вальцовщиков, Модельщиков, Слесарей.
По контрастам столица Урала напоминает столицу страны Параллель, пас поразившая. Однако ничего тут нет неожиданного: город-то старый, хоть и моложе Москвы почти на шесть столетий.
Во времена Пугачева в Екатеринбурге не насчитывалось и восьми тысяч жителей, а сейчас это город с полуторамиллионным населением. До революции здесь не было ни одного высшего учебного заведения, а сейчас их тут десять. Я уж и гадать не берусь, сколько тут промышленных предприятий — от легендарного гиганта Уралмашзавода до каких-нибудь маленьких гранильных или камнерезных мастерских.
Я не знаю, бывают ли города-паразиты, это противоестественно. Свердловск — великий труженик. Трудовая его душа ярко запечатлена на всем его облике. Здесь все до мельчайших забот подчинено главному — машиностроению. Ты можешь не знать, что это здесь главное, но нельзя не почувствовать, что город живет только им.
Побывавший тут зимой 1928 года Маяковский писал:
У этого
города
нету традиций
бульвара,
дворца,
фонтана и неги.
У нас на глазах
городище родится
из воли
Урала,
труда
и энергий!
И это именно здесь, в Свердловске, литейщик Иван Козырев вселился в новую квартиру, о чем поэт рассказал в одном из самых известных своих стихотворений.
