— С тех не принимал?
— Ага, — ухмыльнулась Диосса. — Как же. С этой дряни только вперед ногами. Месяца три назад опять потребовал.
— Понятно. Когда вы виделись в последний раз?
Диосса задумчиво потерла ладонь о ладонь, словно бы согреваясь.
— Даже не припомню, но не меньше месяца тому назад. А то и все два. Вы ж понимаете, я этих чудиков не отслеживаю. Пришел — как говорится, добро пожаловать, нет — кобыла с возу, баба улыбнулась. Другой придет.
Трой как раз намеревался распрощаться с Диоссой, но услышал в коридоре тяжелую поступь шефа и легкие шажочки — нетрудно догадаться, чьи. Время получать пряники настало. Мило улыбнувшись работнице увеселительного фронта, он предложил:
— Чаю?
* * *
Через час после знатной выволочки напарники сидели у себя. В наказание за самоуправство их лишили премий в следующем месяце. Майкла это сильно опечалило. У Троя же слова шефа вылетели из головы ровно в тот момент, как детективы покинули его кабинет.
Трой чесался и смотрел историю звонков, смотрел и чесался, и все ему казалось, будто он что-то забыл, а потом он увидел звонок от борзенького доктора и понял — вправду забыл. Собрав бумаги в стопку и клятвенно пообещав себе разобрать их завтра сразу, как будет время, Трой предупредил Майкла:
— Я сейчас уйду. Позвонил врач из больницы, девица с ножевым пришла в себя. Твоя задача — ключ, что мы у Стенфорда нашли. Узнай, откуда он.
Доктор Сол оказался высоким молодым демоненком — лет пятидесяти от роду. Небольшие рожки скрывала докторская шапочка, глаза отливали красным.
— Добрый вечер, детектив Блэк.
— Добрый вечер, доктор Сол.
Они обменялись крепким рукопожатием и замерли, присматриваясь друг к другу, как два хищника, встретившиеся посреди ничейной земли. У Троя нехорошо потянуло сердце — ну или что там у недовампира-перечеловека вместо него. Демоненок был хорош, даже слишком. На него и глядеть лишний раз не стоило, во избежание. Увы, Трой никогда не отличался благоразумием, и это мог подтвердить каждый в их департаменте, начиная с Майкла.
Демоненок открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг принюхался. Подошёл ближе к Трою и принюхался снова. Трой смутился бы от такой бесцеремонности, если б умел. Вместо этого он спросил:
— К вам или ко мне? Быстрый вы, однако.
Демоненок сморщил нос и ответил:
— Ко мне, разумеется. Пройдёмте.
Чем дальше они шли по бесконечным больничным коридорам, тем некомфортнее становилось Трою. Эти больницы… брр… запах болезней, ран и отчаяния. Запах умирающих, выздоравливающих, болеющих. Запах обреченности и надежды. Фу. Даже привыкшее ко многому обоняние Троя пасовало перед какофонией вони. Апофеоз противоречивости.
