— Может быть, все может быть. Однако в ритуалах она разбирается получше нас с тобой. Мне нужно, чтобы она это просмотрела, — рассеяно сказал Трой.
Осторожно, не задевая заклинание, он обошёл труп. Круг был в диаметре метра полтора и занимал почти все свободное от мебели пространство спальни. По его контуру в один ряд вились буквы — потухшие, безжизненные — магия исполнила просьбу и ушла. В круг был вписан треугольник, по углам которого стояли оплавившиеся черные свечи. Трой прикинул в уме — чтобы начертить и подготовить все это, нужен как минимум час.
Вывод его был таков:
— Ритуал в спонтанное «не поделили» никак не вписывается. Так что ты говоришь, когда Алеся будет?
Что-то пробурчав, Майкл полез за телефоном. Десяти секунд ему хватило для того, чтобы передать просьбу Троя. После напарники вышли в коридор. Трой распорядился:
— Возьми пару стажеров и пройдитесь по квартирам. Может, кто-то что-то заметил. Камеры опять же. В таком доме наверняка каждый уголок просматривается. Изыми оригиналы. Разрешаю бегом.
Майкл огляделся в поисках жертвы. Стажёры, продержавшиеся под его началом больше месяца, порскнули кто куда ещё при слове «возьми», оставив на растерзание новенького Зака. Естественный отбор во всей его жестокой безыскусности.
Трой особо не вглядывался и не брал на себя труд отличать одного стажёра от другого, но Зак поразил воображение даже бывалого детектива. Тощий, того и гляди ветром снесёт, солнечно веснушчатый, с ясной щербатой улыбкой, паренёк смотрелся среди бравых полицейских как седло на корове. Нелепо. Странно. Непривычно. При всем этом он был каменно упрям, борзоты ему щедрой горстью отсыпали далекие, как полноводный Исток, предки-демоны, а рот его не закрывался в принципе. Острый ум препарировал все, что видели глаза, а язык высказывал выводы вне зависимости от того, кто был перед Заком — шеф департамента или уборщик.
Как итог — Зак всего неделю находился на практике, а уже заработал два взыскания в виде внеочередных дежурств.
Майкл оценил единственный оставшийся вариант и поморщился. Но деваться некуда, взгляд Троя обещал кары небесные за строптивость. Понуро вздохнув, Майкл поманил Зака. Тот радостно закивал, и они ушли.
— Отвратительное жизнелюбие, — проворчал Трой, чувствуя себя на все восемьдесят лет. Старый, циничный дед. Не хватало только хруста в суставах и слюнявого брюзжания.
Алеся прибыла, когда Трой почти закончил с изучением места преступления, окопался в гостиной и по телефону донимал больницу, пытаясь выяснить состояние пострадавших девушек. Доведённый до белого каления скудоумием и избирательной глухотой собеседника, врач рявкнул в трубку:
