— Он же это все и затеял. — прошептал неодобрительно жандарм. — Слышал я, влетает нынче, как встрепанный: открыл, дескать, дайте наряд из пяти жандармов… А что открыл-то!.. Только людей зря гонять…
— Стар стал, вот с ума и сходит! — ответил молодой жандарм. Он был друг Архимедова, и уже знал о предательском Филькинском поступке. — А молодых оттирает, Архимедова возьмем… Какой ведь сыщик!.. Так нет, того в летучий отряд, а этот на спокое… Эх, времена!
Филькин обошел стенки один раз и начал обстукивать их вторично. Старый жандарм тихо притронулся к его руке.
— Ферапонт Иванович!.. Может, будет?.. — нерешительно сказал он.
— Почему будет?.. Что такое будет?.. — Филькин уставился на него.
— А потому, Ферапонт Иванович, зря! — жандарм смотрел в сторону, — Ничего здесь, видно, нет… И час поздний. Пошли бы, Ферапонт Иванович!..
Филькин хотел возразить — и осекся. Он смотрел вниз. Он стоял перед жандармами, разом постарев на два года.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Кончим… Ошибся я, вижу сам… ничего здесь нет. Пойдемте!..
Тяжелыми шагами он стал подыматься наверх. Со звоном и треском жандармы шли следом. Вачнадзе осмелел и, уже не скрываясь, стучал зубами.
— Одевайтесь!.. — коротко сказал ему наверху Филькин.
— Одэваться?.. — крикнул возмущенно Вачнадзе. — Зачем одэваться?.. Честным людям спать нужно, а нэ одэваться! Уйдете сейчас — спать ложиться буду. Рис высыпали, товар разрыли, завтра жаловаться пойду!..
— Одевайся!.. — крикнул пронзительно Филькин. Вачнадзе разом замолчал. — Одевайся, с нами пойдешь!.. Задерживаю вас до выяснения дела!..
Жандарм тронул его за локоть. Филькин не обращал внимания.
— Ферапонт Иванович, брось!.. — зашептал ему в ухо жандарм. — Чего цепляешься? Не нашли ведь ничего. Не имеешь права… Нагорит от начальства… Да и ребенок здесь, куда его денешь?
— Ребенка возьмет с собой… — твердо сказал Филькин. — Не арестовываем вас, задерживаем до утра! Дождетесь меня в часта. Одевайтесь!..
Вачнадзе молча оделся. Он закутал ребенка и взял на руки этот теплый, посапывающий тючок. В карман он сунул молочную бутылку с соской.
На улице усиливался дождь. Филькин запер дверь и сунул ключ в карман. Ворча что-то невнятное, дворник пошел в глубину двора. На перекрестке в тусклом свете фонаря Филькин остановил жандармов.
— Сведете его в часть, — сказал Филькин. — Утром приду. Там решим, что делать. Помещенье не опечатал, незачем, по-моему. Ну, я пока домой!.. — Он запахнул воротник, стараясь не глядеть в насмешливые лица жандармов.
