— С Сизовым дело плохо, — тихо ответил Семен. — Это у нас раз-два… Подлечат и ползи на сторону… без руки-то он нам не нужен. О пособия там, или о чем другом и не говори…
— И неужели же так и будет?.. — Иван Родионов повернулся и всплеснул руками. — Неужели не вступится никто?.. Неужели же парню погибать дадим?..
Семен прямо взглянул на него. Что-то подозрительное почудилось ему в горячих словах дяди.
— А что же, по-твоему, здесь делать нужно?.. — холодно спросил он.
— Уж и не знаю… — Родионов сел на кровати. — Забастовать бы, что ли, или директора избить… — Он робко взглянул на Семена.
— Мы, дядя, не хулиганы, — резко сказал Семен. — Это ты все не то…
— А что ж делать-то?.. — поинтересовался Иван Родионов.
— Объединиться нужно!.. — сказал племянниц неохотно. — Социального страхования требовать… ограждения машин… ну, да это разговор долгий… Ты вот что лучше мне расскажи, как ты к нам на ткацкую сюда попал?..
— Как попал?.. — Родионов шевельнулся. — Очень свободно. Пришел! с другими. «Ты ткач?» — «Ткач!» — Как раз место свободное есть, прогнали кого-то. «Хочешь поступать?» — «Хочу!» Ну и взяли, а что?..
— А вот что, дядя! — Семен затянулся. — Язык тебе все же придерживать нужно. Очень уж ты разговаривать любишь… Знаешь, с одной фабрики турнут, с другой турнут, а потом дадут волчий билет, занесут в списки, — кто тебя примет!.. — Он с жалостью посмотрел на соседа.
— Занесут так занесут! — Родионов лег на спину. — Я, Сеня, такой человек, я не могу против правды. Вот лежу и думаю, как бы Сизову помочь… лежу и думаю.
Семен не отвечал. Не раздеваясь, он сидел на постели, куря папироску. Скоро Родионов стал тихо посапывать носом.
Он дышал ровно и мерно, как спящий. Семен встал и затушил козью ножку. Он нагнулся над соседом и долго смотрел ему в лицо.
Родионов действительно спал. Семен отошел к постели, снял пиджак, вынул из-под него два толстых бумажных свертка. Он откинул матрац у изголовья и быстро сунул пачки туда.
Он уже не смотрел назад, на кровать Родионова. Но если бы он взглянул дуда, он бы увидел, что Родионов слегка повернул голову, и один его широко раскрытый глаз внимательно следит за всеми движениями соседа.
А когда Семен спрятал свертки и стал раздеваться, он опять не увидел ничего подозрительного. Родионов крепко спал, лежа на спине, спокойно сомкнув свои морщинистые веки…
Рано утром над спящим предместьем в сырой осенней темноте начинал завывать одинокий фабричный гудок. Ему отвечал другой, подхватывал третий. Скоро весь воздух наполнился мучительным сиплым надорванным воем.
