Вот такой он был. Любая идея казалась ему уже осуществленной, раз уж она засела в мозгу. Он был одарен великой способностью открывать, но равноценной способности претворять ему дано не было. Интуитивно понимая это, он отыскивал и создавал помощников и вскоре превращал их в почитателей и преданных научных слуг. Такими были мы трое - Адель, Эдуард и я. Правда, каждый только до поры до времени.
А в тот день, как ни был я сам увлечен, все же постарался вылить ведро холодной воды на его разгоряченную голову.
- Интересно, Кондрат, интересно и значительно. Но ведь это только идея открытия, а не само открытие. И довольно туманная идея, доложу вам.
Он нехотя согласился:
- Да, пожалуй. Добавлю, однако: пока туманная. Когда мы засядем за расчеты? По-моему, сегодняшний вечор вполне пригоден для начала.
- Ни сегодня, ни завтра, - сказал я. - Еще не знаю, гожусь ли для такой работы, если даже найдутся свободные вечера и дни.
Кондрат пропустил возражение мимо ушей. Он умел не слышать того, что ему не нравилось.
- А четвертой будет ваша подруга... Адель. Я правильно называю? Надо бы с ней встретиться. Вы проведете меня к пей?
- В любое время. Вы сказали, Адель - четвертая. А кто третий? Считая, что первый вы, а второй - я, хотя это не бесспорно.
- Третий - Эдик. Эдуард Ширвинд, вы его знаете. Он, пожалуй, легковесен. Зато хорош в критике неудач. Нам он пригодится.
Даже мысли такой ему не явилось в голову, что кто-то из нас троих откажется идти к нему в помощники!
6
Адель не обрадовалась появлению Кондрата. Она готовилась к экзаменам по небесной механике. Курс был трудный. "Небесный механик" - старичок очень ученый и педант - спрашивал строго, а у Адели была расточительная привычка все экзамены сдавать только на "отлично".
- Друзья, вы выбрали неудачное время. Давайте встретимся через несколько дней.
Я поднялся уходить. У нас с Аделью уже шло к разрыву, только мы оба еще не знали этого, нам казалось, что трудная экзаменационная сессия единственная помеха к продолжению ежедневных встреч. Но Кондрат остановил меня. Он не мог уйти не высказавшись. Что Адель не способна внимательно слушать, его не смущало. Она должна слушать, раз он того пожелал: идея, какую он выскажет, несравненно важней всех ее экзаменов - и сегодняшних, и будущих.
И он высказался. Без того вдохновения, каким воздействовал на меня, зато короче. Не думаю, чтобы новизна его идей захватила Адель. Но, в отличие от него, она была хорошо воспитана.
