Мы еще издали заметили на ее поверхности какие-то странные не то суда, «не то сооружения в виде двух параллельных брусьев, лежащих на воде и соединенных в воздухе двумя выпуклыми поперечными дугами. Эти конструкции скользили по водной глади, удивительно) напоминая долгоногих насекомых-водомерок, которые скользят по зеркалам прудов, как конькобежцы по льду, не проваливаясь сквозь пленку поверхностного натяжения.
«Водомерки» чертили лагуну в нескольких местах, но разглядеть их издали было трудно. Теперь у причалам мы не только рассмотрим загадочные конструкции в упор, но и поплаваем на этих цейлонских гондолах.
Вдоль дощатого помоста-причала в воде вытянулось! узкое и длинное долбленое бревно. Две дугообразные поперечины соединяют его с параллельным, невыдолбленным стволом. Это привет из Океании — катамараны, лодки с противовесами, сообщающими им чудесную устойчивость. На таких суденышках полинезийцы бороздят океанские просторы и терпят штормы. Цейлон — западный предел распространения этого типа лодок, сюда доносится последнее дуновение Тихого океана.
Влезаем в одну из катамаран. Лодка так узка, что приходится садиться на борт, обращенный в сторону противовеса.
Кормчий, он же гребец, отталкивается, а затем и управляет лодкой при помощи единственного весла. Начинается плавание в полинезийском челне по дремлющей цейлонской лагуне. Над берегами склонились кокосовые пальмы.
Какой баркаролой передать очарование этого рейса? Мы еще не знаем и не создали ни одной песни о Цейлоне, но зато всем нам известна «Индонезия» — песня широкая и спокойная, как эта лагуна.
И пальмы стройные раскинулись
По берегам твоим…
Как приятно произносить эти слова в песне, когда она звучит на фоне пальмовых рощ, действительно раскинувшихся по берегам.
По косе, на которую нас доставила катамарана, убежит тропинка. Через какие-то еще протоки соседних лагун переброшены легкие пешеходные мостики.
Присматриваемся к зелени, склонившейся над водой протоков. Кусты двухэтажные и как бы бородатые. Ниже определенного уровня густая зелень сменяется сплошным ярусом голых вертикальных не то стеблей, не то корней коричневато-серого цвета. При этом часть этой корневой «бороды» висит над водой, а часть достирает воды и укореняется на дне.
Мангровые заросли!
Мангровы, о которых столько читано и слыхано, мангровы, таинственные и зловещие, кишащие москитами и змеями, — вот они, рядом, простые и доступные взгляду. От них дышит сыростью, а густота висячих корней такая, что не возникает и желания через них пробираться.
