Остров вечного лета | страница 50

Наконец-то мы вырвались из Коломбо! Автобус пересек по мосту Виктории широкую зеркальную Келани-Гангу и покатился на север по длинному прямому шоссе. Оно параллельно берегу, но, как и улица Голль-Роуд, отделено от моря полосой кокосовых насаждений.

Взглянешь вперед — суживающаяся к горизонту лента асфальта. Справа и слева к той же точке сходятся треугольниками две зеленых стены; такую картину очень легко нарисовать. Совсем так и на прямых автомагистралях нашего севера видны уходящие к горизонту шпалеры елового или соснового леса. Здесь вместо елок ликующие громады кокосовых крон, но к горизонту и они сливаются в узкие полосы зелени — совсем по-русски.

Коломбо словно и не хочет кончаться. Через каждую сотню-две метров между кокосовыми пальмами видны коттеджи, крытые черепицей, с большими верандами, а часто окна и двери так широко открыты, что и весь дом напоминает веранду. Квартиры — точно сцены с открытым занавесом. Если бы мы не так мчались, видно было бы обыденное течение домашней жизни.

Изредка попадаются огромные купы хлебных деревьев — мы с нетерпением ждали первой встречи с ними. Ствол, и прямо на стволе растут… конечно не булки, нет, но крупные овальные плоды светло-зеленого цвета с шероховато-пупырчатой кожурой. Плоды прямо на стволах — значит, так же на стволах росли и цветы. Профессор Черепнин радуется: как прекрасно выражено явление к.а.у.л.и.ф.л.о.р.и. и!

Все-таки и наличие специального термина не спасает от впечатления, что плоды эти не растут на стволе, а просто подвешены на гвоздиках!

А вот и другое дерево — его тоже называют хлебным, но тут плоды вполне нормально висят на ветвях. Хлебных деревьев здесь два вида, из них лишь второе и в буквальном переводе называется хлебным («бредфрут»); первое же, с плодами на коре ствола, чаще именуется «джекфрут», или просто «джек».

Постройки так и не кончаются, только фешенебельные виллы стали перемежаться с, более бедными крестьянскими хижинами, крытыми чем-то вроде тростника.

— Смотрите-ка, пальмовые рогожи из цельных листьев!

Пальма и рогожа — какое, казалось бы, несозвучное сочетание. Но перед нами целая изгородь из рогожных щитов, каждый из них состоит всего из одного пальмового листа. Отдельные «перья» пальмовых вай, не оторванные от стержня и уцелевшие через одно перо нетронутыми, составляют как бы основу «ткани» этой рогожи. А соседние «перья» (тоже через одно) загибаются под 90 градусов, после чего их пропускают по всем правилам ткацкого дела в виде лент, поперечных к основе. Так живой лист превращается в рогожную ткань. Недаром столько рассказывают о разностороннем использовании кокосовой пальмы!