Топор лежал рядом с валуном, и наблюдательный взгляд скотовода и охотника отметил на темной, «загоревшей» поверхности камня светлую царапину. Раньше ему такие царапины не встречались. Человек поднял топор, ударил им по камню — в месте удара появилось светлое пятнышко. Еще удар — еще пятнышко. Человек продолжал наносить легкие удары по камню: вот появились загнутые рога, голова, туловище и наконец ноги, движущиеся ноги, — и тогда изображение ожило! Дух козла воплотился в его изображении на камне.
Уже почти стемнело, а чабан продолжал стоять, рассматривая свой рисунок и пытаясь осмыслить — что же произошло? Он, человек, сумел вызвать к жизни дух погибшего животного. Не сможет ли этот дух помочь ему охранять стадо?..
Неподалеку от места, где мы фотографировали наскальные изображения, шумела небольшая горная речка. Мы подошли к ней с Германом, чтобы передохнуть и напиться. Тут нам встретился чабан киргиз, пасший отару колхозных овец. Мы познакомились: звали чабана Бердалы Язов. Узнав, что мы участники подводной археологической экспедиции, Язов не без гордости сообщил, что, будучи еще мальчишкой, он тоже занимался в некотором роде подводными изысканиями. В первые годы после революции местное население очень нуждалось в строительном материале. Ведь леса на всем побережье Иссык-Куля нет, дома тут строят из необожженного саманного кирпича. Стены из такого кирпича еще выложить можно, но как быть с печью? И вот кто-то попробовал выложить печь из квадратных кирпичей, поднятых со дна озера, о существовании которых местное население знало давно. Печь вышла на славу! С тех пор повелось, что жители Баетовки снаряжали на озеро мальчишек, которые ныряли и доставали со дна кирпич в любом количестве.
— У нас и сейчас в Баетовке печи во всех домах сложены из этого кирпича. Один человек нашел в озере глиняные трубы и пустил их в дело при постройке бани, — закончил Язов.
— А еще что-нибудь вы находили на дне? — спросил я.
— Как же. Около мыска, на котором теперь лагерь «Чайка», я видел стену из таких же кирпичей. А мой сосед Иван Усаченко недавно поднял со дна джергылчак.
— Что такое джергылчак?
— Ну, камни… на которых зерно трут.
— Жернова?
— Вот-вот, жернова.
Все это было чрезвычайно любопытно. Я пытался вытащить из Язова еще какие-нибудь сенсационные сообщения, но ничего интересного больше он рассказать не мог. Уже прощаясь, я совершенно случайно, спросил, как называется речушка, на берегу которой мы сидели.
