Идя вдоль потока, чтобы проследить его течение, мы подошли к каскаду высотой 4–5 метров. Мне удалось спуститься вдоль стены из разрушенного сланца, но только я очутился среди черноватых, мокрых каменных глыб у подножия водопада, как вдруг услышал за спиной звук падения. Край стены, за который ухватился руками Мерей, обвалился, и он упал.
Как в тяжелом сне смотрел я на этого атлета и гимнаста; упавшего комом, с головой в коленях и ногами, купающимися в потоке. Я подхватил его, оттащил от воды и пытался посадить на камень, но он оставался совершенно инертным, и я с ужасом увидел, что его лицо залито кровью. Кровь текла из рассеченной надбровной дуги. Тело его становилось все тяжелей и тяжелей. Как молния пронеслась в голове мысль о катастрофичности положения: товарищ тяжело ранен, и я знал, что нет возможности вынести его по бесчисленным ходам и сквозь узкие места из этой мышеловки, куда мы с таким трудом и с такой опасностью пролезли, потому что здесь, в этом хаосе, все движется.
Кровь продолжала течь, признаков дыхания я не видел и только чувствовал, что Мерей все больше повисает у меня на руках. Потом все его тело как будто содрогнулось (это заставило меня подумать о самом худшем) и… он пришел в себя.
— Что это тут делается? — сказал он слабым, едва внятным голосом.
Он жив, он даже говорит, слава богу!
Я объяснил, что произошло, и тут сам раненый заметил, как сильно течет кровь. Подняв ослабевшую руку ко лбу, он долго тщательно ощупывает рану.
— Я думаю, что пролома нет, — заключил он со всегдашним спокойствием.
— Тем лучше, тем лучше, — радуюсь я, — но вы еще ошеломлены, отдохните.
И пока он отдыхал и приходил в себя, я его беззастенчиво снял в позе, хорошо передающей его подавлен-нор состояние и отсутствующий вид.
Вспышка магния заставила Мерея подскочить и окончательно его расшевелила. Мы ушли из этого нездорового места и не без усилий добрались до бивуака, за наше отсутствие еще больше пополнившегося людьми. К Янссенсу и Эрто прибавился Третар и один из испанских спелеологов — Ондарра. Все четверо удивились, увидев нас промокшими, оборванными, и с тревогой смотрели на забинтованный лоб Мерея с просочившимся сквозь бинт пятном крови. Через несколько минут мы уже все вместе смотрели на другую, неожиданную сцену..
Мерей, порывшись в своей аптечке, спросил, умеет ли кто-нибудь накладывать скобки. Сконфуженные, мы принуждены были ответить отрицательно. Тогда при свете ацетиленовой лампы, которую держал Янссене, перед маленьким облупленным карманным зеркальцем, которое держал я, врач сам умело и не поморщившись наложил три большие скобки; это можно видеть на киноленте, снимавшейся Эрто на дне пропасти, где зафиксирован также и этот эпизод.
