Музыка и пение звучат то печально, то яростно. В них боль и тоска по далекой земле предков.
— Уцелело ли ты, мое селение в саванне? — говорится в одном из припевов.
В Мидуне и Махабудине, двух главных негритянских поселениях Джербы, легенды, поверья и традиции далекой родины Передаются из поколения в поколение, и поэтому здесь легко услышать песни и ритмы Северной Африки, исполняемые под аккомпанемент тамтамов. Один из таких танцев нам удалось записать в Мидуне на пленку.
Отдав дань местному фольклору, мы осмотрели дома и красильни Мидуна.
Негры Джербы занимаются преимущественно продажей шерсти. Они покупают шерсть у пастухов-евреев и затем перепродают арабам, покрасив предварительно в яркие цвета, которые так любят жители Северной Африки. За этой спокойной работой время для негров Джербы пролетает незаметно, не принося больших перемен и невзгод.
И даже мы, обычные туристы, были вскоре захвачены этой атмосферой всеобщего спокойствия. Чуть удивленный свет полудня, растроганный свет заката и белый свет ночи мало-помалу оказывают на вас свое магическое действие, и вы уже не в силах покинуть этот остров. Наверно, поэтому Улисс так долго пробыл здесь, среди пожирателей лотоса.
Каждый вечер я гляжу, как заходит солнце — огромный оранжевый плод, тонущий в неподвижных водах. Эти неповторимые цвета заката и сладкое умирание дня я уже видел в Полинезии. Но сходство Джербы с островами южных морей поразило не одного меня. На берегу моря возле самой крупной и благоустроенной гостиницы закат «вмонтирован» между двумя высокими пальмами. Сидя на скамейке, вы можете одним глазом любоваться солнцем, а другим читать табличку на французском, английском и немецком языках, прикрепленную находчивым директором местного туристского агентства: «Это место напоминает Полинезию».
Официанты гостиницы называют его «маленькая Полинезия». Они рассказывают, что туристы, любящие экзотику, обожают проводить здесь вечера.
Я подумал, что если закаты в Джербе так похожи на закаты в Полинезии, то я сам без помощи соответствующих табличек смогу воссоздать поэтическую атмосферу. И с того дня тщательно избегал знаменитую скамью.
После заката ветер совсем стихает и спокойная морская гладь сине-стального цвета без всякого перехода сливается с далеким небом.
Белые паруса лодок словно застыли в небе, и сами фигурки рыбаков, бредущих к берегу с тяжелой сетью за плечами, точно вознеслись над землей. И рыбаки и паруса движутся как бы в пустоте и кажутся миражем. Таким же удивительным, как тот мираж, который нам довелось увидеть позже в пустыне близ Кебили.
