Ежедневно я уже на рассвете покидаю гостиницу и до самого вечера брожу по безлюдным тропинкам Джербы.
Ноги погружаются в песок, который весьма отличается от песка в других местах: прикоснувшись к нему, вы сразу чувствуете, что он лишь теплый, а не раскаленный.
Влажный сирокко, дующий с берега, воздвиг невидимую стену, отделяющую этот благодатный остров от жаркой пустыни. Мои блуждания заводят меня в укромные уголки Джербы, где желтый песок побежден зеленью насаждений и садов, плотным кольцом окруживших белые домики селений с их неизменным рынком. Такие селения называются «мензель». Жители Джербы издавна борются с нехваткой воды, и сейчас на острове насчитывается тысяча восемьсот старинных и новых колодцев и две тысячи цистерн, в которых воду хранят с величайшей бережливостью. Местные арабы зовут чиновника, ведающего распределением драгоценной влаги, «владыка воды». В мензеле Хумт-Сус нам повстречался старый «владыка воды» со своей белой патриархальной бородой. Его глаза глядят на вас пронзительно и чуть насмешливо — видно, что он привык к беспрекословному уважению и подчинению. Он наклоняется над канальцем, прорытым в песке, смотрит, как течет вода, вынимает деревянную затычку и переносит ее немного дальше. Сотня привычных размеренных движений в день — и вся вода, которую извлекают на поверхность с помощью верблюдов и архаичного ворота, равномерно распределена по отдельным полям. Этих рабочих верблюдов здесь называют «далон», и все они слепые. Долгими часами они без отдыха ходят и ходят по кругу. Так на этом клочке земли посреди моря создан богатейший оазис. Тысячи и тысячи верблюдов-далонов веками крутят вороты, и поток воды никогда не иссякает. Теперь на острове растут сотни тысяч пальм, и для местных жителей они — единственный источник существования, как для полинезийцев — кокосовые орехи и для эскимосов — тюлени.
После первых коротких прогулок мы решили съездить в глубь Джербы. Свой осмотр мы начали с самого крупного арабского селения — Хумт-Суса.
Здесь, в Хумт-Сусе, арабы сами выполняют все работы. В порту я видел лодки искателей губок, и это были арабы; внутри больших коллективных жилищ-фундуков мне довелось наблюдать, как ткут пряжу из овечьей шерсти, и этим тоже занимались арабы.
В руках арабов находятся и островная торговля, и большие гостиницы на берегу. Они же осуществляют и административную власть. Директор местного туристского бюро тоже араб, он-то и водит нас по лагунам. Мы возвращаемся в нашу гостиницу ослепленные солнцем. Дно лагуны здесь даже на расстоянии двух-трех километров от берега очень неглубокое и занятые своим делом рыбаки кажутся повисшими в воздухе. Они бегут но воде с заранее развернутой сетью, размахивая длиннющим стволом пальмы. Тень от ствола пугает рыб, и они в панике плывут туда, где их легко поймать ячейковой сетью.
