Над нами кружат коршуны — писклявый крик их постоянно висит над городом. Иногда коршуны садятся на минарет — собственно, только для них он и имеет практическое значение; площадка же для муэдзина всегда пустует, потому что египетские муэдзины призывают к молитвам, сидя внутри мечети.
Батанов одет сегодня в серый клетчатый костюм; опираясь на бетонный парапет, он косит на меня из-под очков, не поворачивая головы.
— Какое впечатление произвел на тебя Каир? — спрашивает он.
Насколько я себе представляю, именно Каир больше всех прочих городов повинен в появлении надоевшего стандарта в нашей географической и вообще «путевой» литературе: «город контрастов».
Я уже сравнивал Каир с другими знакомыми мне арабскими городами — Касабланкой, Рабатом, например — и убедился, что те города контрастней Каира, резче и глубже в них различия между мединой и европейской частью…
Не знаю, как это получилось, но, успев вот так подумать, я все-таки сказал Батанову:
— Город контрастов.
Батанов расхохотался — весело, неудержимо; он вообще редко смеется, он человек сдержанный, но сейчас он прямо-таки зашелся, и я видел, как жесткий крахмальный воротничок врезается в его смуглую покрасневшую шею.
— Отлично, — сказал сквозь смех Батанов. — Этого я от тебя и ждал. Вот что значит тренированный глаз! Просто прелесть…
Не поднимая «тренированных глаз» на Батанова и мысленно поругиваясь, я сделал вид, что увлекся созерцанием городских пейзажей.
Мой номер — угловой, и с балкона видно сразу три улицы. Очень они не похожи друг на друга, эти улицы. Я не знаю их названий, потому что названия написаны арабской вязью и ничего невозможно понять. Я дал улицам свои названия: улица Оперы, улица Сувениров и Торговая улица.
Улица Оперы — к ней робко, боком пристроился наш отель — одна из центральных, во всяком случае солидных, улиц, проложенных параллельно Нилу. Левее нас она вливается в площадь, посреди которой высится конный монумент некоему военачальнику; военачальник, естественно, указует человечеству путь вперед: рука его приподнята и вытянута по направлению к пятиэтажному зданию, все нижние этажи которого заняты магазинами, а верхние украшены колоннами, полукруглыми балкончиками и еще чем-то лепным. На углу улицы и площади — кинотеатр с рекламой фильма «Лоуренс Аравийский», а в глубине площади — здание оперы. Поток машин, автобусов. Велосипедисты, извозчики. Движение пешеходов — одностороннее: почти все идут по нашей стороне улицы, потому что это торговая сторона; магазины небольшие, но хорошо оборудованные; это как бы европейские магазины — или для европейцев и зажиточных каирцев.
