После завтрака, который в Кении неизменно начинается с ананасов или бананов, мы дружно грузимся в автобус. Ближайшая цель — опытная сельскохозяйственная станция в окрестностях Момбасы. Нас сопровождает уже знакомая нам гидесса, англичанка миссис Вэнс, а за рулем — кениец из луо, Гаспар Сифума. Луо — большой кенийский народ, относящийся к нилотской языковой группе; представители его живут и за пределами Кении, в Уганде и Судане, но побережье они не населяют. Гаспар Сифума — выходец из западной Кении. В районе Момбасы живут в основном суахили, что, собственно, и означает «прибрежные жители», но гиды наши несколько уточняют общую картину и называют еще племена диго, дурума, рабаи, гирьяма (они из народности ньика), теита, покомо… Впрочем, за один день нам все равно не уловить племенных различий.
Момбаса расположена на коралловом острове того же названия и отделена от материка узкими, но глубокими проливами. С материком остров соединяется двумя дамбами, мостом и паромами.
Наша первая остановка — у моста Ниали-бридж, перед будкой, похожей на караульную. Но тут все и проще, и сложнее. Мост — частная собственность, и, если вы хотите воспользоваться им, нужно платить, будь вы пешеходом, велосипедистом или водителем машины. Дешевле всех отделываются пешеходы, но просто так никто, конечно, не пройдет.
На противоположном берегу пролива мы оставляем художников: они будут писать Момбасу, отличный вид на которую открывается с крутого, заросшего пальмами и манграми берега, а сами катим дальше.
Исчезла из вида темно-зеленая вода пролива, но темно-зеленая тропическая зелень сомкнулась вдоль шоссе. Конечно, это прежде всего деревья манго, а если есть и другие, сходные по форме крон компоненты, то они просто теряются на густом, почти непробиваемом фоне манго.
Манго расступаются только перед баобабами с могучими торсами и узловатыми ручищами. Они, баоба бы, словно распихивают прочую растительность, и оставляют себе осязаемый оперативный простор. Сейчас баобабы еще без листьев, и потому ветви-ручища их кажутся особенно сухими и жилистыми, кажутся жестокими.
Грациозные, как лебединые шеи, кокосовые пальмы — Догель назвал изгиб их стволов манерным, — они не взрывают пейзаж, как баобабы, они нежно вписываются в него, придавая буйному тропическому ландшафту российскую лиричность… По-моему, самое близкое кокосовой пальме дерево — наша русская ветла, хотя внешне они и не похожи… Они одинаково лиричны, уютны, задумчивы и дружески настроены к тем, кто к ним подходит… Очень жаль, что ветла у нас в России гибнет и через несколько десятилетий исчезнет совсем, наверное.
