Северянину всегда любопытно наблюдать шумную и обнаженную, вынесенную на улицу жизнь южного города, но в южных городах я неоднократно бывал и раньше.
В порту, сойдя с теплохода, мы обнаружили у Морского вокзала два длинных черных «кадиллака». Возле «кадиллаков», опершись на крыло как на луку седла, стояли два толстых усатых… запорожца в беретах и брезентовых плащах!.. Право же, ни разу больше за все свои поездки по Египту не встречал я таких круглолицых, таких пышноусых египтян, столь разительно смахивающих на вольных казаков из Запорожской Сечи!
«Казаки» сели за руль и доставили нас сначала к конторе «Мена-тур», а потом к серапеуму — древнему египетскому храму.
После серапеума гидесса повезла нас к бывшему королевскому дворцу, бывший хозяин которого ныне занимается другим делом: он теперь содержатель казино в Монте-Карло.
Еще по пути к дворцу мы обратили внимание, что наш «запорожец» уж очень активно беседует с гидес-сой и гидесса при этом чувствует себя неуютно.
У дворца, сады которого ныне превращены в общедоступный парк, в прениях принял участие и второй «запорожец».
Гидесса в конце концов объяснила, в чем дело: сегодня пятница, день не рабочий, а «запорожцам» приходится работать, и они от этого не в восторге; «запорожцы» спешат домой, а живут они в Каире, куда им и хочется побыстрее нас доставить.
Мы успели осмотреть дворец снаружи — странное сооружение с башнями, балконами, террасами, колоннами, шпилями, стилистические особенности которого я не берусь определить. И мы погуляли по парку, где случилась у нас трогательная встреча с многолюдным, по египетскому обыкновению, семейством александрийцев. Александрийцы сначала, на всякий случай, попросили их не фотографировать (взрослые и дети живописно, прямо со своим примусом и кофеваркой, расположились на газоне перед дворцом). Потом александрийцы уговорили нас отведать настоящего, только что сваренного египетского кофе необыкновенной черноты. Потом они пожелали сфотографироваться с нами вместе на память, а когда мы уезжали, александрийцы проводили нас на своей машине до ворот.
И вот Александрия позади. Последний час гидесса немножко волновалась, она говорила, что на каирском шоссе большое движение, а шоферы будут спешить домой и это опасно… Гидесса не ошиблась. «Казаки», как говорится, с места пустили в карьер, но вдруг от какого-то придорожного строения отделилась бежевая полицейская машина и пошла на средней скорости метрах в двадцати перед нами… Не знаю, как вел себя «запорожец» на втором «кадиллаке», но нашего появление полицейской машины вывело из равновесия: он предпринял дерзкую попытку вырваться вперед на оперативный простор, но из кабинки высунулась рука и сделала весьма недвусмысленный жест, приказывающий сбавить скорость… Толстый «запорожец» прямо-таки выходил из себя, он подскакивал на упругом сидении, что-то шептал себе в пышные усы, но… чуть он увеличивал скорость — появлялась рука… Полицейские машины сменялись примерно через каждые пятьдесят километров, и у одной из них перед городом Танта лопнула шина… Как же хохотал наш «запорожец»! Вот в эти веселые минуты действительно можно было вдруг очутиться в кювете!
