Джон Адамс понимал, что теперь не время заводить споры с только что выбранным командиром. Он весьма дипломатично вмешался и сумел успокоить разъяренных матросов.
Великодушие Кристиена представлялось ему не особенно благоразумным, но он убедил товарищей, что командир и офицеры, предоставленные прихоти волн в утлой шлюпке, почти не имеют шансов благополучно добраться до твердой земли. Этот довод возымел желаемое действие. Заскрипели блоки, и шлюпка закачалась на воде у корабельного борта. То был старый катер с проеденным червями днищем, плохо державшийся на воде, вмещавший самое большее 8—10 человек.
В это время запертый в своей каюте штурман потребовал, чтобы его вывели на палубу. Он уже знал, что во главе восстания был Кристиен и, увидев его стоящим рядом со связанным Блаем, попытался урезонить своего помощника.
Подумайте, Кристиен, что вы делаете, образумьтесь.
— Молчите, сэр, — резко ответил Кристиен. — Последние недели я был, как в аду. Капитан Блай сам виноват в случившемся.
Убедившись, что всякая попытка добиться умиротворения бесполезна, штурман попросил, чтобы прогнивший катер был заменен более прочной и вместительной шлюпкой. Боцман и плотник присоединились к этой просьбе. Противоречивые чувства боролись в груди молодого предводителя восставших моряков; кастовая солидарность, жалость по отношению к недавним товарищам, нежелание заведомо обречь их на неизбежную гибель подсказали ему, наконец, чреватое опасностью решение. По его распоряжению был спущен баркас.
Первыми ссадили в него двух мичманов — Хейуорда и Халлета, очень нелюбимых командой, и ревизора Самюэля. За ними последовали штурман и другие старшие офицеры. Трем остальным мичманам — Хэйвуду, Юнгу и Стюарту — предложили самим решать свою участь. Растерявшиеся юноши не знали, как им быть. Связать свою судьбу с командиром означало почти верную смерть. Остаться на «Баунти», присоединиться к мятежникам? А если их когда-нибудь разыщут, что тогда? Военный суд и, возможно, тоже смерть, позорная, жалкая?
Пока они колебались, баркас продолжал наполняться. Один за другим в него были спущены ученый ботаник Нельсон, врач, канонир, боцман, плотник, парусный мастер и несколько матросов, известных в качестве наушников и любимцев начальства. Всего набралось восемнадцать человек. Им было разрешено взять с собой куски парусины, веревки, бочонок пресной воды емкостью в сто двадцать восемь литров, семьдесят килограммов сухарей, немного рому и вина, несколько пустых бочек.
