Наконец, оставался еще выход: вызвать по радио самолет, который бы сбросил продукты. Нас уже не раз об этом запрашивали. Однако каждый понимал, с каким риском и трудностями связан полет на этот скалистый, окутанный туманом остров. Поэтому с самолетом лучше подождать. Вся надежда на моржей: это и отбивные и материал для исследования. Черепа, содержимое желудков зверей и многое другое представляло бы для меня большой интерес.
Давление воздуха то и дело прыгало. Особенно резко оно упало в конце июля. 28-го числа стрелка барометра зловеще поползла влево. Прошло еще два дня. Стоял полный штиль. С купола ледника сползал густой туман. Давление продолжало падать: к полудню 30 июля стрелка барометра дошла до 720 миллиметров и, наконец, задержалась.
Поведение птиц в эти дни было необычным: по-видимому, такое состояние атмосферы они переносили очень болезненно. Два бургомистра расхаживали по берегу ручья у нашего лагеря и, будто стонали, непрерывно как-то странно кричали не своими голосами. Над ручьем, словно ища укрытия от надвигающейся бури, попискивая, долго метался плавунчик. Стайки чистиков, обычно тесно связанных с морем и избегающих летать над сушей, встречались теперь далеко от берега. Бросалось также в глаза, что все птицы вели себя неосторожно. Когда я проходил берегом ручья, поморник и бургомистр безрассудно кружились надо мной на расстоянии всего нескольких метров. Резкое изменение давления воздуха ощущали и люди. Все чувствовали себя непривычно разбитыми, две ночи подряд никто не мог уснуть.
Нужно было ждать сильного шторма. Камнями и дополнительными оттяжками мы надежно укрепили палатки, метеобудку, шлюпку — все, что мог сокрушить или унести ветер. Однако урагана не последовало. Ночью пошел снег, задул несильный ветер.
Припай начало отрывать от берегов острова только во второй декаде августа. Несколько дней северный ветер разламывал и расталкивал льды. Море все ближе подступало к берегам. Однажды, едва успев провести в утренний срок метеонаблюдения, с радостной вестью в нашу палатку вбежал взволнованный Герман: «Море очистилось!»
Как было не радоваться! На берегах теперь можно ждать моржей, а на чистой воде птиц. К нашему острову сейчас может подойти корабль, сесть поблизости летающая лодка. Об этом тоже следовало подумать: приближался срок окончания наших работ. Наконец, просто надоело видеть у берегов изо дня в день одни и те же торошеные льды, хотелось послушать неумолчный и такой богатый оттенками голос моря.
