Завершением нашей экспедиции было обследование группы ледников последнего аксуйского притока — Шибароба. Вдвоем с Аппиным мы до полудня обследовали небольшой ледник на высоте около четырех километров над уровнем моря. Потом мой спутник ушиб ногу, и я один перебрался через высокий и крутой, увенчанный бурыми скалами гребень в соседнюю долину. Захватывающие дух дали открывались с гребня. На севере в струящемся мареве тонула Ферганская долина, а на юге всеми оттенками лазури сиял Зеравшанский хребет. Расстояние смягчало его массивность, придавая легкость величественным цепям гор. Внизу, у перевала Раутдын, я увидел два небольших ледничка: висячий, фирновая зона которого лежала на перевале, и второй, лежащий в каре и почти полностью погребенный под серым шлейфом морены. Спустившись вниз, я обследовал их и вернулся к Аппину.
На обратном пути уже в сумерках мы подошли к последнему леднику. Последние фотографии, последние отсчеты показаний приборов, последние слова и цифры ложатся на страницы полевых книжек Аксуйской гляциологической экспедиции…
И снова Ташкент. Льется в широкие окна несмолкающий шум большого города. У окна на столе пачка фотографий и бумаг. В них многие километры пути, сотни метров подъемов, тяжелая, а порой и опасная работа. Но зато экспедиция точно определила площадь оледенения бассейна Аксу (она оказалась больше, чем предполагалось), устранила несоответствие между картой и действительным расположением и конфигурацией ледников, изучила характер их таяния и стекания талых вод, установила характерные особенности некоторых ледников и их общие черты.
Материалы нашей экспедиции позволят давать более точные и полные гидрологические прогнозы реки Аксу, необходимые хлопкоробам.
А со временем люди научатся управлять водами тающих ледников.
Наши сегодняшние исследования — только начало…
И она манила с прежней силой — теперь уже как символ всех ожидающих нас… неизведанных далей, высокогорных снегов и уединенных долин.
Чарлз Эванс
Осенью 1961 года Кызылчу реорганизовали в снеголавинную станцию, главной задачей которой было исследование снежных обвалов. В связи с этим на станции создали постоянную группу лавинщиков-гляциологов, которую возглавил Кашиф Билялов.
И я вновь вернулся туда, где четыре года назад началась моя работа, став инженером лавинной группы. Правда, было немного неловко перед Иваном Андреевичем Ильиным, которому я обязан очень многим. Он надеялся, что я стану постоянным работником его отдела. Я пытался оправдываться, но, встретившись с его укоризненным взглядом, замолчал.
