Наши метеосводки с грифом «Шторм» летели в Ташкент, в управление, а оттуда шли предупреждения во все организации, которым угрожала создавшаяся обстановка.
От притока в реки большого количества талых и дождевых вод уровень их резко поднялся, скорость течения увеличилась, повысился расход.
В городе Ангрене в обводном канале расход воды достигал почти пятисот кубометров в секунду, превышая максимальный расчетный. С бешеной скоростью летел вспененный поток по узкому бетонному руслу. В нескольких местах напором воды сорвало тяжелые бетонные плиты облицовки канала, вода стала размывать русло и берег. Выли разрушены несколько мостов и все гидрологические посты. Уничтожая канал, река создавала себе новое русло.
Возникла угроза затопления угольного карьера — главной кочегарки Узбекистана. Тысячи людей, сотни машин вступили в борьбу со стихией. Из угрожаемых кварталов города население было временно эвакуировано, с отрезанными районами связь поддерживалась с помощью вертолетов.
И люди отстояли карьер. Присмиревшая река медленно, словно нехотя, входила в берега. Экскаваторы и бульдозеры восстанавливали разрушенное стихией. Из карьера, как обычно, один за другим шли и шли эшелоны с углем.
Но обо всех этих драматических событиях мы узнали позднее. А в разгар наводнения у нас была одна забота: регулярно давать метеосводки. И хотя нас было всего двое (в начале апреля Литвинов взял расчет), мы справились с работой. Три недели непрерывно я проводил все наблюдения, а Володя вел передачи.
Когда наконец на станцию поднялся новый радист-наблюдатель, мы указали ему на площадку и на рацию и повалились спать.
Поднявшись… в горы, путешественник с особенной силой чувствует суровую пустынность окружающей его азиатской природы.
И. Соколов-Микитов
Поскрипывает под ногами щебень, тугой, теплый ветер дует в лицо. Мы идем на снегосъемку в верховья реки Арашан. Мы — это я и Гена Руденко, присланный на станцию Ангрен-плато вместо Литвинова.
Путь не близкий, более тридцати километров в одну сторону. Тропа идет вдоль хребта точно по зубьям огромной пилы — водоразделам притоков Ангрена. Одна за другой следуют глубокие, в несколько сот метров, долины со странными названиями: Джан-Арык, Келим-чек, Ушумуртка, Ташсай, Бетегалы-Койташ.
Каково нам было здесь зимой, когда в конце каждого месяца мы так же уходили на несколько дней на снегосъемку, оставив на станции радиста. Тащили с собой продукты, керосин, приборы. А палатка со спальными мешками и примус были спрятаны на середине маршрута еще в самом начале зимы. Палатку мы ставили на дно снежной ямы, растягивая на воткнутых в сугроб лыжах. После трудного рабочего дня, усталые, промокшие и намерзшиеся, мы с удовольствием забирались в теплые спальные мешки. Наверху шумел холодный ветер, шуршала поземка, а в палатке было сухо и почти тепло.
