В это смутное время произошло событие, едва не обернувшееся трагедией.
Я находился на Кызылче вместе с третьим радистом-наблюдателем моей будущей станции Женей Литвиновым. Обстоятельства сложились так, что мы оказались без лыж, а нас ждал путь обратно по только что выпавшему полутораметровому рыхлому снегу. На Кызылче лишних лыж не оказалось, и мы по радио вызвали Ангрен-плато и попросили привезти нам лыжи.
С лыжами за плечами Абрамчук и Селиверстов двинулись в путь. На перевале, примерно на полпути между станциями, Селиверстов, которому необходимо было вернуться на станцию, оставил Абрамчука, указав ему дальнейшее направление. До Кызылчи было уже недалеко.
Но тут с юго-запада потянул ветер, снизу из ущелий и долин поползла вверх по склонам зыбкая пелена облаков. Через несколько минут вокруг одинокого путника заколыхался туман. Абрамчук сбился с пути. До самого вечера он напрасно искал Кызылчу, бродя всего в полутора километрах от станции. Наконец в заваленном снегом русле какого-то ручья его окончательно свалила усталость. Дела обстояли неважно: не было ни шубы, ни спального мешка, с утра во рту ни росинки. Мороз усилился, но туман не рассеивался. Абрамчук развел костер из всех нашедших в карманах бумажек, в том числе и денег. Но все двести пятьдесят рублей были в крупных ассигнациях, поэтому пачка оказалась довольно тонкой. В огонь полетели записная книжка, носовой платок. Попытки разломать лыжу не увенчались успехом: слишком замерзли руки, да и плотная промокшая древесина вряд ли стала бы гореть. Огонь погас, и непроглядная холодная тьма сомкнулась вокруг усталого, промокшего и продрогшего Абрамчука.
Но об этом никто не знал. Радиосвязь между нашими станциями была только раз в сутки, утром. Не дождавшись лыж, мы с Литвиновым заночевали на Кызылче, полагая, что в такую погоду никто к нам не придет. А на Ангрен-плато были уверены, что Абрамчук успел до непогоды прийти на Кызылчу. О беде мы узнали лишь утром следующего дня, во время радиосвязи.
По тревоге с обеих станций вышли лыжники. Целый день бороздили они заснеженные склоны в районе перевала, узкие долины, русла рек и ручьев. Наконец к вечеру одна из групп наткнулась на полу-занесенный лыжный след. Идя по нему, зимовщики добрались до места ночевки Абрамчука. Увидев своих спасителей, он приподнялся, хотел что-то сказать, но потерял сознание.
В меховом спальном мешке Абрамчука волоком притащили на станцию, обогрели, накормили. У него оказались помороженными кисти рук и ноги. Но молодость и здоровье победили, и через месяц он выздоровел.
