Солнце скрылось за тучей, и я налег на весла.
*
Напротив Адмиралтейства, на другом берегу Невы, стоит большое трехэтажное здание. Фасадом оно обращено к реке. В центре его башня, над куполом сверкает золотом переплетение из шести широких обручей. Внутри обручей золотой глобус. Это старинный астрономический прибор — армилярная сфера.
В круглом зале третьего этажа и в башне находится мемориальный музей Михаила Васильевича Ломоносова. В остальной части здания и в пристройке к правому крылу расположен Музей антропологии и этнографии Академии наук СССР. Здесь же размещены кабинеты Ленинградского отделения Института этнографии Академии наук СССР.
В просторных и светлых залах — шкафы и витрины. Уже в вестибюле музея мы попадаем в мир далеких стран, где жили и живут народы иных культур, иного быта.
Музей хранит единственную в мире коллекцию голов*' ных уборов американских алеутов и одежду из замши индейцев племени атабаски; в витринах размещено редкое собрание предметов, созданных руками вымерших или уничтоженных индейцев Южной Америки — огнеземельцев и ботокуда; древних африканских народов азанде и мангбетту; изделия из бронзы и кости сожженного колонизаторами африканского города Бенина. Во втором этаже мы попадаем в мир загадочного «говорящего дерева» — «ронго-ронго», памятников письменности острова Пасхи; видим творения Человека с Гавайских островов и из долины Хуанхэ, с берегов Ганга и из солнечной Индонезии. Перед нами раскрывается жизнь всех обитаемых континентов Земли.
Русские ученые, путешественники, друзья нашей страны два с половиной века пополняли богатства музея, и он по праву считается сейчас одним из самых крупных этнографических собраний мира.
Не только ленинградцы, но многие приезжие называют музей Кунсткамерой. Это название, которое в переводе означает «Палата редкостей», дал Петр Первый коллекциям диковинных вещей, положившим основание шести академическим учреждениям нашей страны, в том числе и Музею антропологии и этнографии.
Петербургская Кунсткамера была всего на десять лет моложе города, заложенного на берегах Невы.
Однажды Петр Первый приехал на стрелку Преображенского— Васильевского острова. На этом пустынном еще берегу его внимание привлекла сосна. Несколько толстых ветвей, причудливо переплетенные, вросли в ствол, изогнулись и образовали деревянные полукольца.
— О! Дерево-монстр, дерево-чудище! — воскликнул Петр и добавил:
— Так быть на сем месте новой Кунсткамере.
