Через несколько дней по доносу попа Терентия схватили, увезли в острог, надели колодки. Он знал, что на Камчатке разбирать вину не будут, а просто повесят. Но видно ему было суждено умереть своей смертью. Когда за стенами сарая раздалась стрельба, послышались крики и распахнулась дверь, он понял, что казацкая вольница снова взбунтовалась против атамана. Бунтовщики сняли со всех осужденных колодки, и Терентий оказался на свободе.
Еще в ожидании казни, он подвел черту всему, чем жил раньше, и, получив свободу, решил навсегда покинуть острог и цареву службу. Он, как это сделали многие до него, пошел к камчадалам. Стоит только спуститься с сопки, и он в стойбище тойона Тигеля. Там должна начаться новая жизнь. Терентий приподнялся и задумчиво произнес вслух:
— Один выход — идти к камчадалам.
Он быстро зашагал навстречу неведомому. Через несколько часов перед ним раскинулась обширная равнина. Пусть сейчас, ранней весной, она выглядела сумрачной, он помнил ее такой, какой она была летом.
Река Еловка, которая текла меж двух самых больших рек полуострова, Тигили и Камчатки, здесь делала крутой поворот и перекатывалась через пороги. Русло реки раздваивалось, огибая островок. По берегам рос ольховник и березняк. На островке и в пойме травы за короткое лето вырастали густыми и сочными, выше человеческого роста. Много съедобных кореньев собирали камчадалы по берегам реки. Кореньями пополняли запасы на долгую зиму. Летом, когда косяки рыб шли на нерест вдоль Еловки, обычный улов бывал столь богатым, что его хватало надолго и он сполна вознаграждал за перенесенные тяготы зимой.
Терентий смотрел с сопки на равнину, видел ее богатства и уже представлял себе, как будет жить с сородичами Тигеля. Он посеет хлеб, заведет скот, а зимой здесь на сопке будет бить соболя, куницу, а то и медведя.
Он посмотрел вдаль и увидел пар, поднимающийся над Озерными горячими ключами. Камчадалы считают эти ключи жилищами духов. В зимний день над ними клубится пар. Если кто близко подойдет к ним, на того падет гнев богов. Но Терентий не боится камчадальских духов и обязательно искупается в этих ключах.
С тревогой о будущем, с беспокойными думами, он начал спускаться в долину.
*
Тойон Тигель спал на тюленьей шкуре. Брат его сидел тут же и смотрел на ленивые языки пламени костра. Слабый свет еле освещал их двоих, и во мраке пропадали прокопченные стены, нары и многочисленные обитатели этого зимнего жилища камчадалов.
