Как было показано выше, если классическая, «догматическая» метафизика была метафизикой сущности, субстанции, то метафизика в постметафизической философии выступает в качестве учения о границе. Эта переориентация философского дискурса была заявлена уже в философии И. Канта: «Однако ограничение сферы опыта (die Begrenzung des Erfahrungsfeldes) чем-то в ином отношении неизвестным разуму есть все же познание, остающееся еще разуму в этом положении, – познание, посредством которого разум, не замыкаясь в чувственно воспринимаемом мире, но и не фантазируя за его пределами, ограничен так, как это свойственно представлению о границе, а именно ограничен отношением того, что лежит вне границы, к тому, что содержится внутри нее (wie es einer Kenntnis der Grenze zukommt, sich bloß auf das Verhältnis desjenigen, was außerhalb derselben liegt, zu dem, was innerhalb enthalten ist, einschränkt)».[175] Впоследствии К. Ясперс устранит из метафизики и остатки познания, еще сохранявшиеся в кантовской философии, оставив одно трансцендирование на границе. Соответственно, постметафизические концепции власти будут ориентироваться на феномен границы. В настоящем разделе исследования мы ставим задачу проанализировать постметафизические тенденции в неклассической философии власти на материале работ современного отечественного ученого И. А. Исаева. Обращение к данному автору мотивировано тем обстоятельством, что центральное место в его исследованиях занимает феномен границы в ее социально-политическом и метафизическом аспектах.
В отечественной философской мысли уже Н. Я. Данилевский обращал внимание на проблематичность выделения естественной, природной границы: «Где нет действительной границы, там можно выбирать их тысячу».[176] В качестве границы может избираться и какой-либо физический объект, однако он будет выступать лишь знаком границы иного рода, границы метафизической. В свою очередь, для Ю. М. Лотмана граница является семиотическим феноменом: «Граница семиосферы – область повышенной семиотической активности, в которой работают многочисленные механизмы «метафорического перевода», «перекачивающие» в обоих направлениях соответственно трансформированные тексты. Здесь усиленно генерируются новые тексты. Фактически здесь происходит та же работа, что и на границе разноустроенных частей монады и на любой другой границе внутри семиосферы. Прямым воплощением этого является повышенная культурная активность на границах великих империй (например, Римской) в периоды, когда внутренние культуропорождающие механизмы оказываются истощенными».
