Теперь, когда всё это случилось, я знаю точно — каждый голос важен. Каждый.
Даже голос погасшего огонька.
* * *
Натка топталась на одном месте, постоянно поглядывала на часы. Мимо проходили на сцену и спускались по лесенке в зал другие ребята. Гремела музыка, взрывались аплодисменты, гудели голоса зрителей и ведущих, но Натка ничего не замечала. Её мир сузился до трёх чёрных стрелочек, самая маленькая из которых замерла на месте, а самая большая бежала быстро. Слишком быстро.
* * *
В тот миг, когда я пришёл на помощь своему другу, что-то изменилось. Вокруг него перестали кружиться другие погасшие огоньки, и даже, кажется, притихли. А мой внутренний свет засиял так ярко, что будь у нас глаза, как у странных существ из наших снов, мы все ослепли бы навеки.
И мой погасший друг загорелся так, как никогда не горел. Его цвета и вправду были как ни у кого прекрасны, и сияли так, что я боялся погаснуть рядом с ним. Но этого не случилось. Мы оба засветились ярче, и я понял, что старший был прав.
А когда слепящее сияние немного утихло, я увидел, как осветились ярче огоньки вокруг. Услышал, как зазвучали громче наши с другом голоса, и ощутил, что проваливаюсь в очередной странный сон — ведь я устал в эти мгновения так, как никогда в жизни не уставал.
Я видел двух высоких существ рядом в залитом светом помещении. Они оба звучали, громко, красиво, и я счёл это хорошим знаком. И понял вдруг, как именно связаны наши миры.
Хочется верить, что я не ошибаюсь.
* * *
Выступление Костика и Натки сорвало столько аплодисментов, сколько не доставалось никому из предыдущих участников. Счастливые, они кланялись, держась за руки, и их улыбки, кажется, сияли ярче прожекторов над сценой.
Внизу, в зале, тихо всхлипывала мама Костика, прижимая к себе Веньку. Отец сидел рядом, и весь его вид будто говорил: «смотрите, там, на сцене, вот эта яркая звёздочка — мой сын!»
Вежливо хлопал в ладоши Колька, прислонившись спиной к колонне. Натка видела, каким довольным выглядел старший брат. Видела, как обнимались рядом мама с папой, с какой гордостью смотрели на неё, и от этого тоже становилось тепло.
— Ты мне только одно не сказала, — тихо заговорил Костик, когда они в очередной раз склонились навстречу волне аплодисментов. — Почему ты мне позвонила?
Натка растянула губы в улыбке и зажмурилась, как будто от удовольствия. Ещё раз поклонилась, потянув за собой Костика, и ему пришлось сделать то же самое. Распрямилась и тихо ответила:
