— Ты должен дать мне о нем как можно больше информации, — настаивал Виталий. — Как можно больше.
— В его штаны мне не обязательно лезть, чтобы узнать, какого цвета он носит трусы? — с раздражением поинтересовался я. Виталий же оставался спокойным.
— Нет, его трусы меня не интересуют. Меня лишь интересуют пути, по которым можно подобраться к нему максимально близко.
— Но зачем? — не понимал я. — Нас интересует конкурирующая с нами компания, а не личная жизнь ее директора!
— Мы должны устранить конкурента. Понимаешь? Устранить конкурента.
Устранить конкурента… Самые плохие мысли перестали быть под сомнением. Этот чокнутый хочет убить человека!
Я был решителен отказаться от работы. Виталий заметил мое замешательство:
— Я хочу внедрить тебя в их фирму. На вражеском фронте полезно иметь своего человека, — улыбнулся он.
— Полезно иметь своего стукача, — ответил я натянутой улыбкой. — Я должен выступать в качестве клиента? Заключить с ними сделку?
— Не совсем. Вернее, совсем не то, — Виталий прочистил горло. — Я хочу, чтобы ты отправил туда свое резюме и добился собеседования. Ну, и конечно, собеседование должно быть успешно пройдено.
— Я должен поступить к ним на работу? — я не мог поверить своим ушам.
— Так точно.
— Но зачем? Неужели так удобнее шпионить?
— Подумай сам — удобнее глазеть в окна или же проникнуть в дом, чтобы разглядеть его содержимое? Изнутри всегда можно получить больше информации, нежели извне.
— Да, но…
— Я хорошо заплачу, Сергей.
Он перекрыл все пути к отступлению. Мои сомнения ничуть не развеялись, но я не находил способа и причины отказаться. Я предчувствовал, что ввязываюсь во что-то вязкое, нехорошее, дурно пахнущее и очень опасное для меня самого. Я просто обязан был придумать причину для корректного отказа. Какого черта я этого не сделал?
— Кстати, Сергей… — Виталий немного замялся. — Мне показалось, что, что… — первый раз слышу, чтобы босс мямлил. — Мне показалось, что вы с Илоной нравитесь друг другу. Я подумал, я совсем не против, если вы, ну, если…
— О, Илона действительно нравится мне.
— Правда? — мужчина засиял как новый медный таз. Впервые вижу такое умиленно-блаженное выражение на его совсем не умильном лице. — Просто мне показалось, что Илона грустит. Я подумал, что, возможно, она безответно влюблена.
— Это наверно от того, что я обещал ей позвонить, но не сдержал обещание. Я позвоню ей, как только выкрою свободное время, — заверил я заботливого дядю, и растянул губы в улыбке. По-моему не очень правдоподобно.
