— И ты вот так просто поехал с ними? — мама аж задохнулась от возмущения. — Сынок, ты в своем уме? Разве ты их знаешь? А если они бандиты какие? — причитала она, отчитывая меня, как ребенка малого.
— Мам, перестань уже. Никакие они не бандиты. Видишь, я жив, и почти здоров. Идем домой, а то на нас уже люди смотрят!
Мы вошли в подъезд, и я самостоятельно въехал в лифт — как можно быстрее, чтобы мама не вздумала мне помогать. К сожалению, с лифтом в нашем доме просто беда — он часто ломается. Это одна из причин, по которым я редко выхожу из дома. Мама, словно поняв, о чем я думаю, продолжила мою мысль:
— Хорошо бы нам поменять квартиру — перебраться на первый этаж.
— Да, было бы неплохо, — согласился я. — Вот только кто захочет пойти на седьмой?
— Кстати, где ты был? — внезапно сменила тему мама.
— Я ездил в редакцию. Я ведь говорил тебе, что хочу дать рекламу.
— А почему телефон отключен?
— Разве? — удивился я. — Значит, разрядился. Я забыл зарядить его.
— Молодец, — вздохнула мама. — А я места себе не находила!
Я обрадовался, когда лифт, наконец, остановился и двери открылись. Иногда мама становится излишне ворчливой, и даже нудной. Наверно, все мамы такие. К счастью, дома мама уже не кормила меня нравоучениями и причитаниями — подогрев мне обед, она убежала на работу. Оказалось, что, не дозвонившись до меня, мама решила, что со мной непременно что-то случилось, и, отпросившись с работы, прибежала домой, а когда не обнаружила меня в квартире, в панике выбежала во двор. Так что теперь все наши соседи думают, что я куда-то пропадал. Не удивлюсь, если вокруг моей персоны поползут разные нелепые слухи, ведь я уже известен своим умением вляпываться в различные неприятности, а история с Викой вообще долгое время была хитом. Тогда, по-моему, меня обсуждали на каждой лавке. С тех пор я не здороваюсь с соседями, разве что с некоторыми.
Путешествие в редакцию оказалось бесполезным — размещение рекламы не принесло ожидаемого мной результата. Заказов становилось все меньше и меньше, и это сильно портило мне настроение. Моя эйфория сменилась апатией. Я пришел к выводу, что нельзя было так сильно радоваться — очень больно разочаровываться после того, как испытаешь счастье и подъем. Это очень жестокая боль. Я старался не падать духом, чтобы не впасть в депрессию. Я уговаривал себя, что успех не может длиться вечно, поэтому после него последовал спад, ну, а после обязательно появится работа, обязательно будут новые заказы. Тем не менее, я был подавлен, и поэтому, когда позвонил Виталий и предложил работу, я, не мешкая, согласился.
