Я не сразу завел двигатель, и еще какое-то время просто сидел, улыбаясь сам себе, своим мыслям, да и просто тому, что мне сейчас хорошо.
Внезапно мое благоговейное состояние прервали грубо и совершенно бесцеремонно — стукнув о бампер моей машины. Ярость и желание придушить нахала пришли быстрее понимания случившегося.
Я вышел из машины и, отдуваясь и пыхтя от негодования, направился к машине, стоявшей позади меня.
— Ты, что, парковаться не умеешь? — ревел я от злости. — Чайник ты без ручки! — ругал я незадачливого водителя. Но какого же было мое удивление, когда я увидел, что за рулем БМВ сидела молодая женщина!
— Извините, пожалуйста, — виновато залепетала она. Хорошенькая она, между прочим, но, видимо, совершенно безмозглая. Кто ей только права выдал?
— Что мне толку от ваших извинений! — с досадой огрызнулся я.
— А что вы мне грубите? — возмутилась она. — Как будто я виновата, что здесь развернуться негде!
— Значит, надо было парковаться в другом месте!
— Где? — развела руками девушка.
— Раз, по-вашему, негде, то ездите на автобусе! — бросил я ей, и принялся осматривать машину. Не повезло — на бампере образовалась царапина. Я вздохнул. Настроение упало ниже некуда.
— Хотите, я оплачу ремонт? — предложила незнакомка.
— Я только три дня назад купил ее, — горько вздохнул я, совсем расстроившись.
— Ну, что я могу сделать? — растерялась она, и ее голос поник, будто и она расстроилась не меньше меня.
— Ничего, — ответил я, — ничего мне от вас не нужно.
Сев в машину, я аккуратно выехал со стоянки, и, затем прибавив скорость, в расстроенных чувствах отправился домой.
А дома меня ждали одинокие стены и бездушная, пронзительная тишина. Порой мне и вовсе не хотелось возвращаться в квартиру. За исключением тех дней, когда я так уставал, что просто мечтал скорее добраться до кровати, и рухнуть, забыться сном, проспав беспросыпно до самого утра.
С того времени, как я вышел из заключения, прошло пять лет. Поначалу, только освободившись, я испытывал эйфорию — невероятно, окрыляющее счастье, а затем последовало отчаянье, и даже апатия. У меня не было квартиры, не было работы, не было денег — те средства, что хранились на моем счету в банке, я не посмел тронуть, так как они предназначались на содержание моего сына. И да — я так и не забрал его. Более того — я написал отказ, добровольно лишив себя права считаться отцом. Кидайте, кидайте в меня камни, наверно, я этого заслуживаю, но… Нютка сама просила меня об этом.
