Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени» | страница 26

Удивительные связи прослеживаются в судьбе внука Анны Керн: Юлий станет воспитанником и другом Григория Александровича Пушкина, сына поэта, и оставит о нем бесценные воспоминания. Почти каждое лето, приезжая в Михайловское, он будет гулять по аллеям старого господского сада. Где одна из них – липовая – столь памятная для его незабвенной бабушки, будет названа в её честь.

Ну а как сложилась судьба самой Анны? В браке с генералом, помимо Екатерины, родились еще две дочери: Александра и Ольга, но одна умерла в юности, вторая – в детстве…

Примирение с мужем было недолгим, и вскоре произошел окончательный разрыв. Жизнь Анны Керн изобилует любовными приключениями, в числе её поклонников – Алексей Вульф, («Никого… не любил и, вероятно, не буду так любить, как её», – признавался он); Сергей Соболевский; Александр Никитенко, цензор, профессор Санкт-Петербургского университета…

Это строки посвятил Анне влюблённый Лёвушка Пушкин. Более того, и престарелый отец семейства Сергей Львович не избежал чар обворожительной Анны: «…Я ещё не влюблён в вас, но именно с вами хотелось бы мне прожить оставшиеся мне ещё последние печальные годы». Правда, случится то ненужное признание гораздо позже, уже после смерти жены и сына-поэта.

Ну а прежде сам Александр Сергеевич отнюдь не поэтически сообщит о победе над доступной красавицей в письме к приятелю Соболевскому. «Божественная» непостижимым образом трансформировалась в «вавилонскую блудницу»!

Анна Керн. Художник А. Арефов-Багаев.

Предполагаемый портрет. Начало 1840-х гг.

Ещё на заре христианства евангелист Иоанн Богослов указал на греховную порочность древней блудницы: «И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства её; и на челе её написано имя: тайна».

Бесчисленные романы Анны Керн, не бывшие ни для кого тайной, не переставали удивлять прежних любовников. «Вот завидные чувства, которые никогда не стареют! – восклицал Алексей Вульф. – После столь многих опытностей я не предполагал, что еще возможно ей себя обманывать…» Всякий раз она трепетно благоговела «перед святынею любви», – любила искренно и страстно.

Анне Керн выпала горечь оплакать обожаемого ею Пушкина: в феврале 1837-го в полумраке придворного храма Спаса Нерукотворного Образа в слезах молилась она за его бессмертную душу…