Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени» | страница 23

Одна версия дарит жизнь другой. Имя пугливой Елены никому из исследователей наследия поэта не удалось расшифровать, – поставлен «диагноз»: «замысел и адресат не установлены». Кто она, та ревнивица Елена? Да, несколько женщин, коими мимолётно увлекался поэт, носили звучное имя античной красавицы, и судьбы их известны.

Имя Елена в пушкинском наброске, безусловно, вымышленное, – хотя если заменить его Аннетой, строй стиха не пострадает. Но особенности характера неуверенной в себе, ревнивой и страстно любящей женщины не скрыть.

Спустя почти два столетия Анна Вульф вновь напомнила о себе.

Девочке, наречённой Анной и появившейся на свет в феврале 1800 года в доме её деда, орловского губернатора Ивана Петровича Вульфа, «под зелёным штофным балдахином с белыми и зелеными перьями страуса по углам», была уготована необычная судьба.

Ей посвятит бессмертные стихи Александр Пушкин. И… полные сарказма строки.

«Как поживает подагра вашего супруга?.. Божественная, ради Бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сделался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!.. Как можно быть вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая», – в отчаянии писал влюблённый Пушкин из своего Михайловского красавице Анне.

…За месяц до семнадцатилетия Анна Полторацкая стала женой Ермолая Фёдоровича Керна. В юные годы Анна жила с родителями в Полтавской губернии, в Лубнах, где стоял тогда расквартированный конно-егерский полк, – его молодые офицеры составили кружок поклонников младой красавицы. Но родители видели мужем дочери дивизионного генерала Керна, чей мундир сиял от множества боевых наград. «Имея виды на него, батюшка отказывал всем просившим у него моей руки и пришел в неописанный восторг, когда услышал, что герой ста сражений восхотел посвататься за меня, – вспоминала Анна. – …Батюшка… сторожил меня, как евнух, всё ублажая в пользу безобразного старого генерала».

Анна Керн. Неизвестный художник.

1820—1830-е гг.

«А буду ли я любить его, когда сделаюсь его женою?» – наивно вопрошала юная невеста. «Разумеется», – отвечали ей.

Жених по тем временам числился в стариках – ему шел пятьдесят третий год. «От любезничаний генерала меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою, – признавалась Анна. – А родители всё пели похвалу ему… Зная желание родителей, я предвидела, что судьба моя решена родителями, и не видела возможности изменить их решение».