— Это не пустяки, а кровотечение. В рану может попасть инфекция. Вы никуда не пойдете, пока рана не будет обработана.
— Мне нужно работать, — прибавила она в отчаянии. — Я не могу остаться.
— Я оплачу ваше время, если проблема в деньгах. Я не хочу, чтобы на моей совести был травмированный велокурьер, а также кольцо в восемьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Она услышала пряный аромат его одеколона и сладкий запах виски. Ее сердце забилось чаще.
Поддев ее подбородок костяшкой пальцев, он заставил Элли поднять глаза.
— Подождите-ка минуту. Я знаю вас. — Прищурившись, он вгляделся в ее лицо. Она принялась возиться со шлемом, который висел у нее на руке, стараясь его надеть.
Но было уже слишком поздно.
— Моника? — тихо спросил он.
У нее защипало глаза от слез.
— Я не Моника. Моника умерла. Я ее дочь.
— Котенок Элли? — Он был ошеломлен.
Это прозвище он дал ей много лет назад. И она им так гордилась.
Элли тяжело дышала, изо всех сил сдерживая душащие рыдания. У нее больше нет сил, чтобы ему сопротивляться.
— Дыши, Котенок Элли, — пробормотал он.
Она вдохнула и почувствовала его запах.
— Неудачный вечер?
— Худший. — Она едва не хохотнула от его жизнерадостного тона.
— Мне знакомо это чувство. — Он усмехнулся, и его лицо стало красивее.
Она растянула губы в улыбке, отодвигаясь от него, и подняла шлем, который с грохотом упал на пол.
— Было приятно снова увидеться, Доминик, — солгала она. — А теперь мне в самом деле пора уходить.
Он преградил ей путь к двери:
— Не уходи, Котенок Элли. Согрейся и промой рану. Мое предложение все еще в силе.
Она подняла голову и заставила себя встретиться с ним взглядом. Она не увидела в его глазах жалости или нетерпения. Он смотрел на нее оценивающе, словно пытался заглянуть ей в душу.
— Я не могу остаться, — ответила она дрожащим голосом.
Ей не хотелось чувствовать себя такой слабой и хрупкой. Она не желала демонстрировать ему свою уязвимость, потому что от этого она становилась еще более жалкой.
— Ты можешь остаться. — Он не сдвинулся с места. — Как я уже сказал, я оплачу твое время, — решительно прибавил он.
— Не нужно мне платить. Сегодня у меня больше нет заказов. Я просто поеду домой на велосипеде. — Ей надо торопиться, пока она не уступила глупому желанию остаться и позволить Доминику позаботиться о ней.
Кто бы мог подумать, что застенчивая дочь Моники станет женщиной такой же яркой и смелой, как Жанна д'Арк?
— Значит, сегодня у тебя больше нет работы? — спросил Доминик.
