Только пролистывая 200-300-страничные папки, можно было многое узнать о процессе „разработки” кандидата в агенты, о методах связи оперработников с агентурой. Начав с обычных, вполне невинных, дружеских отношений, оперработник постепенно нащупывает у „разрабатываемого” уязвимые места и начинает играть на них, норовя подцепить его, как рыбу на крючок. Он делает ему разные предложения, ненавязчиво преподносит подарки, постепенно начинает добиваться различных „одолжений”, и в конце концов жертва оказывается в его руках, превращаясь в агента, который должен, хочет он того или нет, сотрудничать с КГБ. Читать иные из папок, оказавшихся в моем распоряжении, было все равно что читать какую-нибудь захватывающую драму. К примеру, там была папка с делом Ареса, известного японского журналиста и советского агента. Еще когда он был начинающим журналистом, с ним сблизился офицер КГБ Владимир Алексеевич Пронников. Всячески прославляя советский образ жизни, он искусно воздействовал на формирование политических взглядов Ареса. Со временем Пронников начал добиваться от Ареса всяких одолжений, и тот в конце концов стал похищать в японских разведывательных учреждениях секретные документы и передавать их Пронникову.
Чем глубже погружался я в изучении этих папок, тем более убеждался в справедливости того, что нам говорили в разведшколе. Япония была поистине сокровищницей, из которой Советский Союз без особых опасений полными пригоршнями черпал бесценную информацию. Мне пришлось многое понять о том, чем чревата моя будущая командировка в Японию. С одной стороны, мне хотелось поехать в Японию. Хотелось мне также и самостоятельной работы на оперативном поприще. С другой стороны, мне не хотелось приносить вред Японии. Когда я понял, что для того чтобы выполнить поставленное задание, мне придется приносить значительный вред этой прекрасной, приветливой, мужественной стране, совесть мою начало терзать чувство вины.
Чтобы справиться с этим чувством вины, я начал, подобно большинству людей в сходной ситуации, выискивать оправдательные аргументы и в конце концов решил, что принесение пользы своей стране перевешивает вред, нанесенный Японии. Более того, рассуждал я далее, если бы Япония в самом деле беспокоилась о своей безопасности, ей следовало бы принять более жесткие законы против шпионажа, законы, защищающие страну. Вместо этого Япония позволяла Советскому Союзу вволю черпать из своих информационных источников. СССР систематически добывал в Японии гигантское количество научных, экономических и политических данных для использования таковых как против японского правительства и народа, так и для оказания влияния на политические процессы в Японии. Весьма отрезвляюще на меня подействовало понимание того, что Советский Союз фактически может формулировать различные сегменты политических платформ тех или других ведущих партий Японии.
