В зеркале голубого Дуная | страница 46

Они всего-навсего не спешили. Не спешили на работу. И пока они не пришли на свои рабочие места, жизнь столицы была парализована, как будто в гигантском организме остановилась кровь. Каждый находившийся в это время в городе почувствовал грозную, непреодолимую силу «остальной» Вены — главной Вены.

За этой Веной последнее, решающее слово в австрийской истории.

Заходите, заходите!

Здесь танцуют и поют[49].

Разговор об этом зашел однажды на квартире театрального критика Эдмунда Кауэра. Сам критик только изредка снисходил до реплик, правда очень остроумных, а арену спора благоразумно предоставил своим приятелям — двум старым венским интеллигентам. Те горячились все больше и больше. Альфред Верре доказывал, что «венский характер» — продукт длительного и неповторимого исторического развития. Другой — поэт, считал, что «венский характер», это нечто неподдающееся объяснению, возникшее однажды как песня или удачная строфа баллады. Но ни тот, ни другой даже ни на секунду не усомнились в существовании «венского характера». Не сомневался в этом и мудрый хозяин. Он понимал, что его советскому другу был предельно интересен и полезен завязавшийся спор. Я действительно весь вечер жадно слушал. Передо мной возникала далеко не цельная, отдельными фрагментами, с пробелами и неясностями, но все-таки многокрасочная и удивительно любопытная мозаика…

В Вену — столицу одной из крупнейших европейских империй на протяжении нескольких веков стекались лучшие зодчие, ученые, живописцы, музыканты. Одних влекла в Вену жажда славы, других — трезвый расчет заработать на портретах вырождающихся аристократов, некоторых — надежда получить место в капелле самодура архиепископа, а кого-то — дерзновенная мечта построить для слабоумного монарха чудо-дворец, который удивит и порадует далеких потомков. Зримым результатом творчества и труда — мечтателей и поденщиков, прославившихся мастеров и безвестных тружеников — явился красавец город, колыбель веселой музыки, добрых шуток и хорошего вкуса.

Вена многим обязана своим лучшим зодчим — Фишеру фон Эрлаху, Лукасу Хильдебрандту, Якобу Прандтауэру. Но было бы большой несправедливостью умолчать об иностранных мастерах. Многие дворцы, храмы и общественные здания, которыми поныне гордится Вена, строили итальянцы, французы, немцы и чехи.

Постройкой собора святого Стефана, без которого невозможно представить себе Вену, руководили чешские зодчие. Знатоки архитектуры без труда находят в Стефане благородные черты старой пражской школы. А исторические документы подтверждают: с 1404 по 1429 год постройкой Стефана руководил чешский мастер Петер Прохатитц, с 1429 по 1439 годы — Ганс Прохатитц, а до них главным зодчим был некий Венцель, фамилия которого также говорит о чешском происхождении.