На следующее утро, как только рассвело, выхожу к желобу. С каждым метром ступаю все осторожнее и медленнее. Стараюсь внушить себе, что не хочу зря тревожить сурка — а вдруг он ненадежно попал в ловушку или даже сумел обойти ее и в данный момент находится вне норы? На самом же деле попросту оттягиваю момент возможного разочарования. Оно-то меня и ожидало! Капкан пуст, вокруг норы никаких признаков жизни. Со вчерашнего дня — никаких изменений.
Путь вверх по желобу с какой-то надеждой и возвращение вниз без всяких результатов повторяются каждое утро и вечер несколько дней подряд. Наконец я сдаюсь. Норы в самой деле существуют, но выглядят по-прежнему необитаемыми, и я уже готов предположить, что все остальное, в том числе песни сурка, — плод моей фантазии. Ловушки я отношу в лагерь, упаковываю в ящики. Продолжаю бродить по моренам с небольшими мышеловками и ловлю высокогорных полевок.
Неудача не дает мне спать, и через неделю я все-таки снова стою с ружьем в знакомом кулуаре. И снова надо мной вдруг раздается свистящий звук, переходящий в индюшиное клокотание! Значит, сурки здесь все-таки есть, это не порождение моей фантазии. Но где же они? Приблизиться к норам на расстояние выстрела можно только по желобу, но в этом случае сурок увидит меня прежде, чем я его. Хорошо бы притаиться под скалами вне желоба и ждать, пока испуганный зверек успокоится и снова вылезет из норы, но это невозможно. Невозможно также и спрятаться в самом кулуаре: много раз за день по нему, как заряды, летят сверху груды камней. В самом деле, если на одной чаше весов — тушка зверька, а на другой — собственная жизнь, то человек не раздумывает долго над выбором. Итак, мой первый гиндукушский сурок обыграл меня по всем статьям!
Следующая встреча с сурком происходит всего через несколько дней. К востоку от базового лагеря, на противоположном берегу ледникового потока, находится несколько причудливых скальных башен. Когда из-за плохой погоды выход наверх невозможен, Радан Кухарж и Милош Матрас отправляются к этим скалам. Преисполненные восторга от отличного скалолазания, они сообщили о небольшой долине между погребенной боковой мореной и коренными склонами. На дне долинки, заполненной наносами тонкого песка, из-под снежника выбегает родничок прозрачной воды, окруженный редкой растительностью. Собрался и я туда с запасом ловушек. Хотя от базового лагеря до цели всего несколько сот метров по прямой, на пути лежит препятствие в виде бурного ледникового потока. Это означало, что нужно сделать многочасовой подъем вверх, к леднику, пересечь его в устьевой части и снова спуститься под скальные башни. Первая попытка спрямить путь и перейти поток вброд прошла довольно успешно. Правда, на другой берег я вылез промокший и промерзший — словом, достаточно наказанный за свою рискованную затею. Как бы то ни было, я у цели. Спускаюсь с морены в углубление у подножия скалы и оказываюсь в хорошо защищенной от ветра, покрытой дерном западинке всего в несколько квадратных метров. Передо мной открылась чудесная картина, напоминающая конец марта у нас, когда после таяния снега появляется первая трава. Не хватает только примул.
